Роман Масленников - Самый умный, или Новые бойцы невидимого фронта

– Каламбур оценил. И что дальше?

– Живот прошел. А через десять лет он у меня и так часто болел, что я не знаю, какой раз это было воплощение из загаданного в детстве. Наверное, от кофе. А может, и вернулось с процентами.

Помнишь, два года назад. Наш первый клиент. Какой – то левый клиент – найти посредством пиара покупателя на полуразрушенный свиноводческий завод в Воронежской области. Мол, заполоните нам весь Интернет информацией. И клиент какой – то странный. Он ко мне в воскресенье в спортзал приезжал. Тоже весь такой в спортивном, кожаная куртка, я татуировку у него видела на локте. Ты не видел, я его тоже на следующий день при подписании договора не узнала – очочки, костюмчик, ботиночки начищенные. Еще не хотел его брать, помнишь?

– Конечно.

– Мы тогда только акционировались. Со всеми мелкими клиентами начали проекты сворачивать, а тут – сверхсрочная ставка.

– Да. По – ковбойски хотел оторваться напоследок.

– Ты еще спросил: «А что, если не найдем покупателя Вам? Вообще, типа, пиаром продажи не делают», – еще чуть не начал лекцию читать, как на «рупиаре [2]».

– «Мы вас убьем».

– И тогда подумала: «Взрослая вроде девочка. А все равно дай, загадаю. Предоплата есть, дело можно заваливать. А убьет он нас, а пускай, в День пиарщика, две тысяча десятого года».

– Нас? Ну ты даешь.

– Ну не меня же одну. Хам! Мы, кстати, нормально проект отработали. Так мне тогда показалось.

– Это ты по принципу «Клиент не отзвонил, значит – порядок»?

– Нет, ну правда. Я потом видела, все объявления и статьи, которые мы размещали, исчезли. Мы же пароли дали. И нас не убили. А вот более вероятной мне сейчас кажется версия заваленного проекта, засвеченного клиента, который светиться не хотел (а наши студенты – практиканты на публикаторах его имя в графе «отправитель» ставили), и отложенного двойного убийства.

– Бред. – Геннадий Петрович выдохнул свободного после такого «детектива». «Ничего серьезного».

– Пойдем, освежимся на балкон.

– Ты же знаешь, я не курю. Лучше пока минут пять вздремну – голова что – то раскалывается, со мной такое редко. После сна обычно проходит. Не буди. Через семь минут сам проснусь.

Вера взяла сразу три сигареты, маленькую рюмку настойки и кофе. Физзарядка для сосудов – это было бы так, если не три сигареты подряд, – она знала это, но через день на следующий спасалась женской мудростью «один раз можно». Бросила короткий взгляд на Геннадия. «Хорош. Но мыться три раза за утро не хочется».

Михаил Тонов был ценным сотрудником ЗАО «РосПиар». Трудоголик. Хотя, если находился вблизи водоема или в командировке рядом с бассейном, предпочитал лишний час поплавать, чем доработать пресс – релиз или статью.

Сегодня пресс – конференция, кажется, удавалась. Из ста процентов первого списка, подготовительного, пришло почти 70 %. Обычно с каждой новой волной прозвона испаряется половина журналистов. Как минимум, три прозвона – за месяц, за неделю и за день. Вот и считайте, кто остается. Клиент точно не остается, особенно если он новый и пресс – конференцию заказывает первый раз. Но в почти госконторе журналисты особо не забаловывают. Почти «кремлевский пул», работают с официальным уполномоченным пиар – агентством предприятия «Российская Федерация» (на самом деле, они были правы ровно на половину, но всех карт руководство «РосПиара» не раскрывало – на айпио не скоро, пусть думают «аз есть правая рука госаппарата»). Но Михаил все равно считал раз от раза проводимые пресс – конференции исключительно своей заслугой.

Все шло как по маслу, но тут объявился непонятный журналист. Ни в одном из трех списков аккредитации – ни от «Интерфакса», ни от Кремля и ни от агентства – его не значилось. Потертый пиджак с заплатками на рукавах, роговые очки, ботинки клоунские, брюки – дудочки («Черт бы их побрал», – вспомнил Михаил, как его дядя, брат отца, все время втюхивал ему это произведение немецкого кутюрье за какие – то нереальные деньги. «Не купишь – обидишь». Пришлось жертвовать. Ни разу не надевал, только на дядин день рождения два раза), значок какой – то красный в виде костра на лацкане.

– Господин Тонов. Алексей Вадимович Косогоров. «Пионерская правда», – сказал потертый пиджак и протянул визитку, отпечатанную на струйном принтере, ламинированную и вдобавок с фотографией владельца. – «Фффу. Какой кич. Главный редактор еще называется. Знакомая вроде фамилия», – у Тонова уже росло неприятие, хотя каждого журналиста он старался любить и считал, что этому научился. Молодых женщин – журналисток, выпускниц МГУ имени Ломоносова, любящих проходить практику в пиар – агентствах (почему – то) любить было проще, никто не спорит.