Барбара Шер - Лучше поздно, чем никогда. Как начать новую жизнь в любом возрасте

7. Проделайте то же самое относительно тридцати лет. Вспомните время, когда вам казалось, что это много. Как с тех пор изменилось ваше восприятие?

8. На сколько лет вы чувствуете себя, находясь среди людей намного старше, чем вы?

9. На сколько лет вы чувствуете себя, когда вы в одиночестве и погружены в дело, от которого получаете удовольствие?

10. Представьте, что ни у вас, ни у людей вокруг абсолютно нет осознания возраста. Что бы вы делали по-другому? А что перестали бы делать?

Ответьте для себя на эти вопросы, а затем возьмите ручку и бумагу и запишите, что прояснилось для вас в результате ответов.

Каково теперь ваше отношение к возрасту?

Андреа, 36 лет: «Как только я дочитала эту главу, я вышла на улицу, и люди стали выглядеть по-другому. Я обращала внимание на то, что они делают – ну, знаете, что-то покупают, ведут автобусы, ремонтируют дорогу, – а вовсе не на их возраст. Раньше, по-моему, я вообще их не замечала, если они были старше определенного возраста».

Луи, 39 лет: «Я чувствовал себя так, будто тиски разжались. С 25 лет я боялся стать старым!»

Уилл, 42 года: «Я думал, что с возрастом все ясно, но теперь совсем сбит с толку. Не знаю, что и думать».

Ничего и не надо думать. Это была ложная тревога.

Если я достигла своей цели, вы тоже готовы признать, что ваша уверенность поколебалась и вы больше не знаете, что же такое возраст. И это лучшее, что с вами могло случиться.

Естественно, с исчезновением определенности относительно возраста вы, как и Уилл, могли почувствовать пустоту. Советую ценить это. Неопределенность – отличное качество, вы не будете ощущать пустоту вечно, поэтому максимально используйте сейчас это положение. Помните, я говорила, что «пустота – это место, где можно что-то вырастить»? Вы только что избавились от очередной иллюзии и расчистили путь для совершенно нового вида личного роста.

Пришло время сеять.

Красота. По сравнению с жизненно важными вопросами она представляется чем-то поверхностным и легковесным, но к среднему возрасту решительно пробивает себе путь на передний план сознания. Почему мы зацикливаемся на своей внешности – неужели из-за незрелости и суетности? Нет, эта одержимость относится к самым глубинным нашим проблемам и в середине жизни достигает своего пика. Внезапно мы обнаруживаем, что ожесточенно сражаемся с каждым намеком на морщины или лишний килограмм, мучительно вглядываемся в свое отражение в зеркале, ищем одежду, которая льстит фигуре, и упражнения, которые сделают нас краше, прикладываем бесконечные усилия, чтобы сдержать разрушительное воздействие времени, – пока наконец не наступает возраст, когда мы с огромным сожалением сдаемся и успокаиваемся.

И после этого опять чувствуем себя счастливыми.

Очень странно. Если красота настолько важна, а терять ее так ужасно, почему мы снова счастливы? И если на то пошло, отчего приступ этой бурной борьбы за красоту внезапно достигает пика именно сейчас, в середине жизни? Отчего именно красота становится исключительно важной конкретно в этот период жизни? Здесь нет никакого смысла!

Или все же есть?

Красота всегда очень заботила вас, будь вы мужчина или женщина, но в середине жизни она приобретает особое значение. Неважно, как мы относились до сих пор к своей внешности – нравилась нам она, огорчала или была совершенно безразлична, – достигнув среднего возраста, мы все чувствуем одно и то же: недовольство. Нет никаких сомнений, вы меняетесь – и меняетесь к худшему. Доводы разума здесь бессильны; друзья могут уверять, что вы выглядите точно так же, как десять лет назад, но это ничуть не помогает. Вы перестаете хорошо выглядеть и знаете это.

На этот раз ваше иррациональное ощущение вполне верно.

Есть определенная разновидность красоты, которая с возрастом уменьшается, и именно эту красоту нам так ненавистно терять. Может быть, другим незаметны изменения, но это только потому, что они не очень внимательны. Мы-то вглядываемся в себя пристально: это действительно происходит. Выглядим лучше, чем когда-либо? Да-да, конечно! Той особой красоты, что присуща красивым молодым людям, у нас больше нет.