Константин Саркисян - Конституция мира. Книга первая. Явление

Родители, как могли, давали ответы, но они не были исчерпывающими, поэтому не удовлетворяли мою жажду узнать истину. Вопросов у меня становилось всё больше. Один вопрос или ответ на него порождали следующие вопросы. Родители на все мои вопросы ответить не могли, к тому же и они были бесконечно чем-то заняты. И частенько случалось так, что мать вспоминала обо мне, только когда я оказывался в поле её зрения. Тогда я становился объектом воспитания: мать «снимала стружку» с меня, после чего на моей попе оставались синяки. Отец и вовсе меня не замечал. В такие моменты я чувствовал свою ненужность в семье. Наверное, ещё и поэтому игра была необходима мне, как воздух. В ней я жил, и был самим собой. Я мечтал построить мир, где я буду что-то значить, где родители любят друг друга и меня тоже любят. Сейчас мне понятно, почему дети 21-го века «уходят» в виртуальный мир компьютерных игр. Да потому что там они могут чувствовать себя СОЗДАТЕЛЯМИ, БОГАМИ, ПОБЕДИТЕЛЯМИ, теми, кем сами хотят. Там они сами строят свой счастливый мир. А что в реальности? А в реальности им говорят, что всё будет хорошо, а это «хорошо» не наступает! В реальности на них смотрят учителя и родители, как на существа несамостоятельные, которые ни на что не способны без какой-либо помощи, не идеальные. А дети очень хотят, чтобы их любили и признавали. Каждый из них старается по-своему «быть хорошим», но со временем понимает, что как бы не старался, ему не хватит сил стать идеальным. Потом им начинает казаться, что весь мир смотрит строгими глазами авторитетных взрослых и ждёт от них отличных результатов и побед, а они не соответствуют, не дотягивают, не способны, поэтому мир их не любит и не признаёт. Чего боится ребёнок? Не оправдать надежд родителей! А они в свою очередь, «желая добра», пытаются сделать нас лучше через упреки и претензии. Это нас, людей, и отличает от Бога. Он нас принимает такими, какие мы есть, а мы принимаем лишь тех, кто удовлетворяет нашим потребностям, интересам и убеждениям. Все переменилось августовским утром, за два месяца до моего одиннадцатого дня рождения.

Я проснулся в своей комнате, наполненной свежим утренним воздухом. Солнечные лучи пробивались сквозь занавеску, вызывая радостное предвкушение длинного, беззаботного дня. Медленно я окинул взглядом свою комнату. Вот рядом с моей кроватью стоит большой письменный стол. На столе несколько школьных учебников, пенал и маленький кактус. Над столом висит несколько детских фотографий. Посреди комнаты стоит стул, на котором небрежно свалена моя одежда. У стены, напротив кровати – шкаф. Всё было на своём обычном месте, но почему-то именно в это утро моя комната показалась мне такой гармоничной, что странное чувство благодарности наполнило меня.

Солнечный луч тем временем подкрался к моему лицу. Я зажмурился, чтобы так продолжать разглядывать предметы вокруг себя. Вдруг на подоконнике я увидел книжку, которой вчера там не было. У меня даже не возникло вопроса, откуда она взялась. На обложке был изображён крест. Я выскочил из постели, взял находку, вернулся в кровать, положил книгу на колени и открыл первую страницу. Там была написана следующая строчка: «Вначале сотворил Бог небо и землю».

Мог ли я знать тогда, что эта книга изменит всю мою жизнь. Чем дальше я читал её, тем более притягательным для меня было её содержание. Я вдруг стал находить ответы на вопросы, мучившие меня и которыми я донимал родителей и всех, кто меня окружал. Эта книга задала вектор моего поиска: я стал поглощать религиозную литературу в огромном количестве и днём, и ночью, где бы ни находился. Получая всё новую и новую информацию, я предвкушал, что истина вот-вот мне откроется, и это делало меня заложником поиска. Чем больше я углублялся в поток информации и знаний, тем слабее становилась связь с реальностью. Свою майку с десятым номером я больше не надевал.

Где грань между реальностью атеиста и реальностью верующего? Я стал не просто верить в Бога (ОН – ТОТ, КТО СОЗДАЛ ВСЁ и ОН СОЗДАЛ ИГРУ!), я превратился в одержимого. Идея Бога и сына божьего, Христа, всецело завладела моим сознанием, я больше ни о чём не мог думать и говорить. Я стал рисовать распятие Христа, сначала на бумаге, а потом на всем, на чём было можно. Как-то, за одну ночь, я вырезал из картона пять тысяч крестов разной формы. А однажды за десять минут до начала урока я разрисовал распятием обложки тетрадей, оставленных одноклассниками на партах. Ребята пожаловались учительнице, но это оказалось бесполезно: её вразумление не остановило меня, тогда озлобленные мальчишки побили меня в школьном туалете.