Самаэль Веор - Тайна золотого цветения

Сколько скорби я до сих пор чувствую, когда вспоминаю стольких своих друзей, которые уже умерли! Прошли года…

Эта была эпоха богемских тостов и Джулио Флорес, года, когда писатели Лопе де Вега и Гутиеррез де Сетина были в моде.

Тот, кто хотел похвастаться своей интеллегенцией между стаканами, произносили сонет Лопе де Вега, который читается:

«Ну, Виоланта! Задала урок! Не сочинил я сроду ни куплета, А ей — изволь сонет. Сонет же — это Геенна из четырнадцати строк.

А впрочем, я четыре превозмог, Хоть и не мыслил о судьбе поэта… Что ж, если доберусь я до терцета, Катрены не страшны мне, видит бог.

Вот я трехстишья отворяю дверь… Вошел. И не споткнулся, право слово! Один терцет кончаю. А теперь,

С двенадцатым стихом–черед второго… Считайте строчки! Нет ли где потерь? Четырнадцать всего? Аминь, готово!» (Перевод С. Гончаренко)

Несомненно, в той креолской среде барды всю ночь не ложились спать, чтобы до конца произнести такого типа декламации на восхищенные выкрики и бурные аплодисменты.

То были времена богемских тостов, года, когда рыцари рискнули бы своей жизнью для любой леди, которая прошла по улице…

Один человек представил меня другу с блестящим интеллектом (это в основном относится к метафизическому изучению). Его звали Роберто и если я не называю его фамилии, то это с очевидным намерением, чтобы не обидеть.

Роберто был известным отпрыском представителя департмена Национальной Палаты той страны.

Со стаканом избранного баккараты в правой руке, пьяный от вина и страсти, тот бард с буйной головой волос, падающих на лицо, из интеллектуалов везде выступал вперед: в магазинах, в кабаках и кафетериях.

Определенно, стоило восхищаться той выдающейся эрудицией, которой обладал тот молодой человек. Он также хорошо дискутировал Хуана Монтавло и его семь научных трудов, как он хорошо декламировал триумфальный марш Рубена Дарио…

Однако, у него были длинные загулы в его более или менее буйной жизни. Временами, когда он закрывался в Национальной Библиотеке на долгие часы, день за днем, казалось, что он раскаялся.

Я много раз советовал ему навсегда оставить отвратительный порок алкоголя, но мой совет был напрасен, рано или поздно, молодой человек возвращался к своим старым приключениям.

Однажды ночью, когда мое физическое тело спало в кровати, случилось, что у меня был очень интересный астральный опыт.

С ужасом в глазах я обнаружил себя около огромного обрыва, свисающего над морем. Посмотрев в бездонную темноту, я увидел маленькие быстроходные парусники, которые на полном ходу приближались к скалам.

Крики матросов, звуки якорей и весел убеждали, что эти маленькие корабли достигли сумрачного берега.

Я увидел потерянные души, грешных людей, ужасно искрученных, людей, вызывающих ужас, которые угрожающе высадились.

Нереальные тени поднялись до высоты, где стояли Роберто и я.

В ужасе, Роберто бросился головой вперед, падая в преисподню, как перевернутый пентакл, и он потерялся совсем и навсегда в штормовой воде.

Я не могу отрицать, что я не сделал того же самого, но вместо того, чтобы утонуть в водах Понто, я восхитительно поплыл в космосе, а звезда мне улыбалась.

Ясно, что такой астральный опыт сильно меня впечатлил, я понял будущее, которое ожидает моего друга.

Прошли года и я продолжал свой путь по дороге жизни, я уехал из того закоптелого богемского города.

Прошло много времени, путешествуя по побережью Карибского моря, далеко от того места, я добрался до порта Рио дел Хача, который на сегдня является столицей Гуахирского полуострова.

Город прибрежных песчанных тропических дорог, гостеприимные и приветливые люди с загоревшими от солнца лицами…

Я никогда не смогу забыть этих гуахарских индейцев, одетых в такие красивые туники и везде выкрикивающих: «Каруа! Каруа! Каруа! (на Чарколе).»

«Пирака, пирака, пирака! (иди сюда)», — выкрикивали домохозяйки из дверей каждого дома, чтобы купить необходимое топливо.

«Хайта майа (я очень тебя люблю)», — говорит индеец, когда завоевывает любовь индейской женщины. «Ай макай пупура (дни приходят и уходят)», — отвечает она.

В жизни бывают необычные обстоятельства, грандиозные сюрпризы. Для меня одним из них было встретиться с тем бардом, которого я до этого знал в городе Баката.

На улице он подошел ко мне, во всю громко декламируя, пьяный… как всегда и что хуже всего, в самой удручающей нищете.

Было ясно, что этот интеллектуальный светило шокирующе дегенерировал из–за порока алкоголя.