Гуру Мадхаван - Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности

В свободное от основной работы время Кун сталкивался с десятками людей, чья жизнь была омрачена конфликтами. «Одна женщина вынула из сумочки нож для разделки мяса и отдала его нам. Она собиралась убить им своего мужа», – рассказывал Кун. Еще он поведал мне историю 10-летнего мальчика, который боялся, что умрет. Оказалось, что ребенок продавал на улице револьверы 22-го калибра по 25 долларов, а 9-миллиметровые пистолеты – по 110 долларов. «Мы добились того, чтобы его забрали из семьи. Его мать была наркоманкой, и ему приходилось зарабатывать ей на наркотики». Эти случаи открыли Куну глаза на многое.

Можно ли принципы инженерии применять в политике? Это зависит от обстоятельств. Движущая сила политики – чувства, а не формулы. Стоит подчеркнуть, что в политике, как и в комедии, огромную роль играет правильный выбор времени. Как заявил Авраам Линкольн в ходе предвыборных дебатов со Стивеном Дугласом в Оттаве в 1858 году, «при нужных настроениях в обществе никакое начинание не провалится, но без них ни одно начинание не достигнет успеха».

Многие инженеры склонны придавать больше значения утилитарным конечным результатам, чем социальному взаимодействию, хотя каждый инженер согласился бы, что важны оба аспекта. Чтобы объяснить эту особенность, полезно исходить из теории «эмпатии – систематизации», разработанной британским психологом Саймоном Барон-Коэном.

В эмпатии участвуют диффузные невральные процессы, помогающие нам понимать чувства и мысли других людей. Это резко отличается от процессов систематизации, которые основаны на размышлениях, определяются правилами и упорядочивают воспринимаемый мир. Оптимальный баланс процессов эмпатии и систематизации может дать впечатляющие результаты.

Как объясняет Барон-Коэн, иногда способность к систематизации проявляется чрезвычайно сильно. И такой дисбаланс на самом деле способен вызывать ряд социальных расстройств аутистического спектра. Автор популярных комиксов Скотт Адамс удачно проиллюстрировал это на образе Дилберта – персонажа-очкарика, который «работает инженером-электриком в крупной компании. Это очень компетентный сотрудник, уделяющий огромное внимание техническим аспектам работы и обладающий почти сверхчеловеческими способностями в областях, которыми интересуется. Но при этом Дилберт плохо разбирается в обыденных вещах, например в моде и общественных условностях, и то и дело попадает впросак в обществе и не умеет знакомиться с женщинами».

«Инженер – типичный случай такой профессии, – написали Барон-Коэн и его коллеги в работе, которая была опубликована в научном журнале Autism и вызвала неоднозначную реакцию. – А причина в том, что в инженерной деятельности на первом месте стоит умение разбираться в предметах, а не в людях». Соучредитель компании Apple Стив Возняк описывает это так: «Это скорее такая особенность – вы не общаетесь с людьми в неформальной обстановке. Вы не говорите на нормальном языке. Вы чувствуете какое-то смущение. Вы – аутсайдер. Вам становится очень страшно открывать рот в присутствии обычных людей. Вы слышите, как люди подходят друг к другу со словами: “Привет, ну как дела сегодня?”– и начинают непринужденную беседу, а вы и понятия не имеете, как ее вести. Я до сих пор не умею».

А вот еще более подходящие для описания образа «ботана» слова покойного астронавта Нила Армстронга: «Я инженер-зануда и всегда им останусь – инженер в белых носках, который носит авторучку в защитном чехле; я был рожден от второго закона термодинамики и сразу уложен в автоклав, моими пеленками стали диаграммы случайного распределения, и я без ума от формул Лапласа».

Возможно, в поисках баланса между эмпатией и систематизацией примером для Куна была сама Дженни. Однажды он сказал журналисту из Newsday: «Даже на записи ее звонка [в Службу «911»] в ее голосе не было ни страха, ни истерики. Она говорила спокойно, чувствовалось, что она все еще не потеряла голову, хотя знала, что сейчас произойдет. Я снова и снова слушаю эту запись; в ней Дженни помогла мне многое понять о смерти и о том, как ее встретить». Кун до сих пор повсюду носит эту запись с собой в портфеле – как он мне объяснил: чтобы сохранять реалистичный взгляд на мир.

Несколько лет назад одним воскресным днем он ехал домой из церкви по федеральной автостраде, глубоко задумавшись. И вдруг нежный голос, которого он уже давно не слышал, произнес: «Папа, я тобой горжусь».