Найля Аппасова - Спроектируй будущее

Когда я училась в восьмом классе, мне предложили заработок, чтобы я работала – мыла полы. Кто из нас не был подростком с букетом комплексов и неуверенностью в себе? Конечно, такая работа казалась мне зазорной. Было стыдно, но я понимала, что денег не хватает, и нужно помогать маме. Если быть честной: я элементарно хотела позволить себе купить обычную кофточку или какие-то, на тот момент, очень модные ботинки.

Поэтому день мой выглядел так: в 8:00 у меня начинались уроки, до часу дня я была в школе, а после бежала домой, наспех обедала и к четырем часам уже ехала мыть полы. Там, где я мыла полы, работали очень значимые люди на высоких должностях. Тогда я смотрела на их столы, вытирала с них пыль. Они казались мне невообразимо огромными. Теперь я знаю, что место, в котором я работала, было обыкновенной государственной организацией, но тогда мне казалось это пределом успешной жизни. Моя пол под стульями в конференц-залах, я, нет-нет, поглядывала на все эти рабочие места, и мне дико хотелось побыстрее повзрослеть и занять одно из них. В своих самых смелых фантазиях я представляла, как, возможно, окажусь на месте этих высокопоставленных людей.

Спустя несколько лет, в 10–11 классе, повзрослев и окрепнув, я почувствовала, что могу работать практически наравне со взрослыми. Чтобы работать штукатуром-маляром не требовалось специального образования, и я устроилась в ремонтно-строительный участок. Я записала в распределительном журнале, куда меня определили, получила специальною форму и первое в своей жизни серьезное поручение от начальника бригады. Мне предстояло полностью отбить слой старой штукатурки и положить сверху новую.

Когда я увидела скромный набор, который мне принесли для работы, я была в шоке: кувалда, огромного, по сравнению со мной, семнадцатилетней девочкой, размера и строительные леса.

Скажу честно, я всегда себя считала довольно сильным в физическом плане человеком, никогда не была худышкой: крупная, ширококостная, я занималась спортом и была твердо уверена, что мне под силу абсолютно любая нагрузка.

Я наметила угол, с которого начну работу, встала на леса, замахнулась кувалдой несколько раз и поняла, что это будут самые долгие и тяжелые восемь часов моей жизни.

Я махала. Переводила дыхание и снова махала. Добротная советская штукатурка поддавалась с большим трудом, но все-таки я ее победила. На второй день у меня, естественно, все болело. Я буквально не чувствовала рук. Самоуверенность улетучилась, а на ее место пришел здравый смысл, я признала, что физически не смогу так работать и попросила дать мне кувалду поменьше, чтобы я просто могла ей замахиваться.

Тогда я поняла, какой это тяжелый труд. Конечно, мир не без добрых людей, и через какое-то время меня пожалели и поручили держать направляющие, по которым надо было штукатурить откосы – обрамления вокруг дверей. Мне нужно было целый день стоять в дверном проеме с поднятыми руками, но после урока с кувалдой я не жаловалась ни на что.

Я зауважала этот труд. В основном штукатур-малярами работают женщины, хотя это работа далеко не для слабого пола. Это очень сложная и физически тяжелая работа. Тогда, я впервые начала задумываться о силе и стойкости женщин. По вечерам, приходя домой, они превращаются в привычных для нашего восприятия девушек: они готовят ужин, заботятся о детях, стирают белье. А с утра, придя на работу, забывают женские слабости и восемь часов кряду работают почти наравне с мужчинами.

Проработала маляром я совсем недолго. Буквально около двух месяцев, не больше. Потом мне прямо сказали, что ребенок на такую работу не подходит. Да и толку от меня было не очень много, я даже в чем-то тормозила процесс, так как элементарно не могла выдавать такую же скорость, как у маляров с опытом. Махать кувалдой я могла, но не было столько сил, а когда мне предложили встать на отделку стен и работать с мастерком и наждачной бумагой, зачищая поверхность, у меня не хватило практики и мастерства.

Тогда считалось, что это черная работа, непрестижная, словно записывающая тебя в какую-то низшую касту. А я помню, как с раннего детства всегда говорила бабушке, что, когда вырасту, стану директором, буду ездить на машине. Не знаю почему, но это было одним из моих главных желаний. И тут работа штукатуром-маляром… Мои слова расходились с действиями. Это противоречие не давало мне покоя: как так, я хочу чего-то гораздо большего, а вынуждена штукатурить стены. Но и это перерослось, успокоилось и сменилось взрослым отношением к работе: любой труд облагораживает. Что забавно, впоследствии, когда я училась уже на первом курсе института, и у меня появилась трудовая книжка, первой записью о работе была должность «штукатур-маляр».