Михаил Роттер - Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть II - Тай-Цзи-Цюань

– Нет, конечно. Как я мог учиться защищаться, не понимая, от чего я защищаюсь.

– Здесь та же история: пока не будешь нападать с такой же скоростью, как я, о защите можешь и не думать. А потом… А потом все получится само собой, ты и не поймешь, как это случилось. Ладно, вернемся к шагам, – сказал «паровоз» Мо, возвращаясь на заданный путь.

«Как делают шаг нормальные люди? Нормальный человек все делает нормально и, чтобы сделать шаг вперед, он делает шаг вперед. Для этого он переносит вес на переднюю ногу, которая должна остаться сзади, освобождая, таким образом, другую (заднюю) ногу для шага вперед.

Разумеется, и у нас в Тай-Цзи-Цюань существует такой вариант шага (в Тай-Цзи-Цюань можно все, что не противоречит немногочисленным фундаментальным принципам), но «базовым» считается способ, при котором все делается наоборот и та нога, которая будет делать шаг вперед, вначале, вместо того чтобы освободиться от веса, еще больше нагружается. Понимаю, что мы с тобой уже десятки раз говорили про Инь и Ян и тебе все это уже надоело, но, тем не менее, скажу еще раз. Для того чтобы Инь перешел в Ян, Ян должен достичь максимума. Это закон! Поэтому, чтобы нога могла избавиться от веса, ее нужно предварительно загрузить. В общем, старое правило, которое есть в той книжке Лао Цзы, которую я тебе рекомендовал читать, – «хочешь отнять, сначала дай».

Но, зная твою большую «любовь» к «пустым» изречениям древних мудрецов, не буду тебя больше ими утомлять и перейду сразу к практике. Рассмотрим простейшую вещь: шаг левой ногой вперед из положения всадника (стопы в углах ЛЗ и ПЗ твоего индивидуального квадрата).

Вначале центр тяжести немного смещается влево и бо́льшая часть веса оказывается на левой ноге. Правая стопа, частично освободившись от веса, разворачивается, примерно на 45 градусов наружу.

Затем происходит оседание на правую ногу, в результате чего (и только после этого!) левая нога освобождается от веса, готовясь к шагу вперед. Правая нога, таким образом, становится опорной, она сгибается, принимая на себя вес и накапливая в себе энергию (в Тай-Цзи-Цюань есть даже специальное правило «накапливай в изогнутом»), за счет высвобождения которой и будет производиться шаг вперед. Если говорить просто (не упоминая про Ци), то можно сказать, что это потенциальная энергия, накопленная сжатой пружиной. Хотя что для тебя потенциальная энергия, ты же, небось, физику в школе не учил».

Вообще Мо был прав насчет моих школьных успехов. Учиться я не любил, хотя думал очень быстро (намного быстрее учителя) и прекрасно запоминал. Просто мне было не интересно. Читать и писать я умел, считал так, что торговцы на базаре мне завидовали. А все остальное…

Каким-то образам слухи о моем пренебрежении науками дошли до учителя Вана. А учитель Ван – это совсем не то, что учитель в школе, который, как мне иногда казалось, слегка (или не слегка?) меня побаивался. Узнав о том, что я учусь спустя рукава, Ван, к моему удивлению, не стал требовать, чтобы я изменил отношение к учебе, хотя запросто мог бы «сделать из меня отличника» (одно его слово и через пару недель у меня не было бы ни одной четверки). Он поступил совсем иначе.

– Я мог бы заставить тебя учиться, – сказал он. – Но не стану этого делать, потому что поступить так означает ломать твой характер, идти против твоей натуры. Все эти науки – это не твое. Ты умный, но не усидчивый и ты не понимаешь, для чего тебе все это нужно. Ты бешеный и сидение за партой не для тебя. Однако и совсем не учиться ты не можешь, потому что тогда станешь совсем диким. Поэтому мы пойдем путем срединной гармонии. Я помогу тебе понять, для чего нужна школьная наука, и дам тебе стимул к ее изучению. А ты сам решишь, стоит ли тебе начинать хорошо учиться или нет. Что вы сейчас проходите по физике?

– Потенциальную и кинетическую энергию, – пробурчал я.

– Прекрасно, – кивнул Ван. – Пожалуй, я смогу тебя заинтересовать. Да и время пришло тебе начинать стрелять из лука. Принеси лук!

Сказать, что я обрадовался, значит ничего не сказать. Стрелять из лука! Да что там стрелять. Только подержаться за старинный семейный лук, отполированный жесткими, как кожа бегемота, ладонями Вана и его предков! Но что-то внутри тормозило меня. Уж очень все это было не похоже на Вана. Во-первых, такая либеральность была совершенно не в его стиле. Обычно он просто говорил, что мне делать, и даже не проверял, выполняю ли я его указание или нет, потому что о «нет» и речи быть не могло. Так что он мог просто приказать мне и с этого дня я бы старался в школе изо всех сил, даже учителю перестал бы грубить. А тут «стимул», «заинтересовать»… Нет, это точно не в его привычках. Во-вторых, было похоже, что он знает, что такое потенциальная и кинетическая энергия… Он часто поражал меня своими совершенно неожиданными познаниями, но не до такой же степени. Кстати, много лет спустя, когда я пришел с войны, старый мудрец (назвать его хитрецом просто не поворачивается язык) рассказал мне, что фокус этот был совсем несложным. Они вместе с моим дедом отправились в школу и, узнав о моих «успехах», договорились со школьным учителем, что он расскажет им, чему меня сейчас учат, и объяснит все, что им будет непонятно. Взамен они обещали, что я перестану дерзить и стану самым вежливым учеником в классе. Школьный учитель был счастлив совершить такой «обмен». Вот таким образом Ван и узнал о существовании потенциальной и кинетической энергии. Но тогда все это было мне неизвестно и Ван казался мне каким-то необыкновенным существом, которое знает даже то, чего знать никак не может.