Мантэк Чиа - Секреты «Даодэ-цзина» - Живая мудрость древнего учения

Авторы данной книги, уроженцы Китая, имели возможность увидеть, как изменялся изначальный текст Даодэ-цзин , проходя сквозь личностные, культурные и языковые фильтры. Мантэк Чиа и Дао Хуань — мастера, которым выпала честь представлять даосское учение на Западе, — стремятся как можно полнее передать истинный смысл трактата Даодэ-цзин своим западным ученикам и читателям.

Сколь ни ограниченны по своей природе слова — все же они способны передавать опыт прозрения древних поколений. Так и наши физические тела могут служить сосудами, несущими в себе Божественное величие через странствия, предназначенные им судьбой. Вот ради чего авторы пропустили сквозь себя каждое слово учения Лао-цзы и стремились к тому, чтобы этот перевод отпечатался в уме и отозвался в сердце каждого человека — так же, как в свое время это сделал оригинальный текст. Учение Лао-цзы раскрывает сердце и укрепляет волю. Его вселенская сила не знает культурных границ.

Трактат Даодэ-цзин написан на древнекитайском языке, который с трудом понятен сегодня даже китайцам. Более того: его автор намеренно использовал многозначные слова и термины. Добавьте к этому тот общеизвестный факт, что некоторые ключевые китайские понятия не имеют точных соответствий ни в английском, ни в русском языках. В силу подобных причин практически невозможно сохранить и передать читателю этот текст в первозданном виде.

Как уже говорилось, настоящая книга опирается на новый перевод трактата на английский язык, осуществленный Дао Хуанем при содействии Эдварда Бреннана. Переводчики стремились живо и точно донести до современного западного читателя сущность текста Лао-цзы. В полном объеме новый перевод представлен в конце книги. В главах книги отрывки из Даодэ-цзина даны наклонным шрифтом. После каждого отрывка в скобках указан номер главы и стиха. Например, стихи 2–5 из главы 3 обозначаются следующим образом: (3:2–5).

Джеймс Леже в своем предисловии к переводу книги «И-Цзин (Книга Перемен)» издания 1882 года описывает трудности перевода с китайского языка следующим образом: «Письменные знаки китайского языка отображают не слова, но идеи, и последовательность этих знаков представляет не то, что автор хочет сказать, но то, что он думает». Письменные знаки китайского письма — это иероглифы, которые представляют собой графические изображения абстрактных идей. Леже объясняет, что, когда сознанию переводчика посредством этих письменных символов удается «вступить в контакт» с сознанием автора, он может изложить воспринятые идеи в иной форме — так, чтобы наилучшим образом донести смысл до своих соотечественников. «При работе с древними китайскими текстами, — пишет Леже, — переводчику приходится не столько перетолковывать отдельные символы, начертанные автором, сколько передавать его мысли — словно вглядываясь своим сознанием в сознание автора». Подобный контакт с сознанием автора древнего текста и является ключевой особенностью предлагаемого нами перевода Даодэ-цзина .

Кроме того, данный перевод основан не на искаженной «стандартной версии» текста Даодэ-цзин , утвержденной Ваном Би в III столетии. Мы переводили трактат по тексту из списков, обнаруженных китайскими археологами в 1973 году близ деревни Мавандуй (пров. Хунань). Дао Хуань верит в аутентичность именно этого текста и обращается к «стандартной версии» только в тех случаях, когда в мавандуйской встречаются пробелы.

Разумеется, что за два с половиной тысячелетия этот текст переводился и комментировался бесчисленное количество раз. И нередко эти переводы, толкования и рассуждения начисто заглушали в нем искру просветления, мудрости и мистической истины. И все же суть текста дошла до нас сквозь века, сохранив целостность и чистоту, — вопреки рассуждениям философов, манипуляциям политиков, стратегиям военачальников, толкованиям ученых, украшательству любителей медитации и молитвам верующих.

Сравнивая мавандуйский текст с другими источниками, Дао Хуань обнаружил ряд искажений. На протяжении столетий философы-лаоисты стандартизировали Даодэ-цзин как свой базовый философский текст, пренебрегая его практической составляющей, совершенно необходимой для понимания сущности трактата. Некоторые даосы, подвергшиеся влиянию буддизма, полагали, что Даодэ-цзин перегружен парадоксами и софизмами. В результате появилось множество вариантов текста, искажающих его исходный смысл. Дао Хуань обнаружил, что подобные искажения свойственны и английским переводам Даодэ-цзина .