Олег Крышталь - К пению птиц

— Сейчас, в момент досуга, я выше Вас, Боги, потому что, следя за мной, Вы — на работе, а у меня работы нет.

А как насчет альтернативы единственного Бога, который не может не быть единственным, потому что всеобъемлющ? Сейчас я храбр:

— Для такого Бога меня нет. Поэтому его для меня нет тоже.

Если смотреть на гроздья винограда, то открывается следующая картина: полупрозрачная оболочка ягод, находящихся под солнцем, пропускает часть падающего на них света внутрь. Поэтому ягоды светятся в собственной тени. Виден цвет сока и очертания зернышек.

Может быть самое суть эксперимента состоит в том, чтобы увидеть, как зависит сознание от цвета небес — и от запаха сирени на каждой зараженной планете?

Потому что удалось проникнуть знанием так далеко, как оказалось позволено, и в конце концов ничего не прояснилось. Небеса молчали.

И тогда появилось решение сделать нас, чтобы понять, как возникает сознание — может, что-то и прояснится, ведь вот он, процесс в пробирке.

Появившись, мы стали смотреть на небо — и высмотрели, что Земля круглая и вертится.

Цена оргазму гениальности: Земля вертится, но небеса по-прежнему молчат.

Обоснованное беспокойство: верны ли наши к небесам вопросы?

Вращаясь, круглая Земля в очередной раз заслонила от меня Солнце.

В ее тени небо стало прозрачным и проступили звезды.

Я не смог оставить это чудо без внимания. Я послал соответствующий мысленный сигнал, подняв бокал с сильно охлажденной жидкостью, бывшей когда-то соком винограда.

Поселив в соке маленьких собратьев, мы используем продукты их жизнедеятельности в своих целях. Потребив весь содержащийся в соке сахар, собратья гибнут, но у нас сохраняется рассада их расы — закваска. Мы заразим ею новый сок.

Этот текст — эксперимент: я не знаю, о чем придется писать дальше, и не думаю, что подумает читатель, потому что на равных правах читателем являюсь и сам.

Точно так же я не думаю, кому посылаю мысленный сигнал — может, просто себе.

В любом случае я раб светлячка эмоций — а это сладкое, сладостное, сладострастное рабство!

Мне приснился сон, как я бегу вдоль стены и хочу докричаться до кого-то, кто по другую сторону — и кого мне так не хватает. Кричать безнадежно, стена толста, и вдруг я слышу с той стороны слабый стук. Я прилипаю к стене, боясь потерять драгоценный контакт — и догадываюсь, что это стучит сердце у меня в висках…

В юности, если было трудно, значит, было еще и нестерпимо одиноко: я мечтал о втором Я.

Наивность мечты теперь понятна: казалось, вот уж кто бы меня понял — а было бы одиночество вдвоем.

— Один ли я?

— Один.

Слова и чувства следуют друг другу, перестукиваясь с разных сторон Стены.

— В этом мире, — сообщаю я себе, — ничто не оставлено без названий.

— А ты попробуй, — говорит мне второй я, — попробуй передать словами, что тебе открылось под пальмой.

И я в очередной раз понимаю, что живу в мире, где Правда и Неправда живут вместе без ссор и противоречий. У Правды и Неправды общее Море — словари всех языков.

Тут мне вспомнилось огромное и странное строение, долгими десятилетиями возводимое в Барселоне. Несмотря на серый цвет, его нельзя назвать мертвым, оно словно появилось из земли и продолжает теперь свой вечный рост: Собор.

Меж башнями Собора поставлено дерево — и хотя это всего лишь метафора из зеленого камня, почему-то верится, что сидящие на дереве керамические голуби только что вылетели из окон голубятен-башен.

Мне возмечталось, чтоб еще один голубь висел в пространстве над Собором.

Удерживаемый непонятной силой он был бы в вечном — как строительство — полете. Мне вдруг поверилось, что именно об этом мечтал архитектор.

Мне показалось, что мы с архитектором не можем не знать друг о друге.

Мне показалось, что где-то есть спасение от одиночества и освобождение от слов.

Пасмурно, но все еще тепло, несмотря на ветер, шумящий начинающей подсыхать листвой.

Тепловой комфорт позволяет представить, что я бесплотен. К тому же, сегодня утром у меня ничего не болит. И я помню, что мне снилось…

«…пасмурно. Наверное, тепло. Несмотря на то, что я в пути, предчувствие дождя не пугает. Моя бесплотная сущность не будет препятствием для капель: я не намокну, а капли смочат землю — она суха.

Спешу на сходку, хотя и знаю, что первым все равно не буду, хотя и не боюсь опоздать.