Елизавета Бабанова - К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля

Когда Феликс вернулся в номер и я показала ему найденное, он спокойно сказал:

– Если для тебя это так важно, я закончу все свои интимные переписки.

– Но как ты мог? – спросила я. – Как ты мог писать им и одновременно говорить мне, что любишь?

– По инерции, – сказал он. – С ними я начал переписку задолго до того, как мы с тобой познакомились.

Казалось, я получила желаемое, он прекратил все интимные переписки, но я не могла избавиться от ощущения предательства.

И в этот момент вместо того, чтобы перевести наши отношения в профессиональное русло, я приняла одно из самых глупых решений своей жизни: стать для него № 1. Чтобы он вообще никогда не думал о других женщинах.

Я работала по 12 часов в сутки. Каждый день, без выходных. На энтузиазме, на вере в идею, в нашу синергию и на сильном желании создать для себя финансовую безопасность на будущее. Я очень уставала, но моя отдача меня наполняла. Через три месяца мы заработали первые $3 000 на двоих, минус небольшие расходы. Через 10 месяцев – первые $10 000.

В ноябре я прилетела к нему в Нью-Йорк и вместе с бизнесом взяла на себя все бытовые вопросы. Я достигла своей цели – я стала действительно незаменимой.

Но вот что было для меня странным: чем больше мы зарабатывали, тем хуже становились наши отношения.

Он постоянно требовал все больших скоростей, а я уже работала на пределе своих возможностей. За первый год у меня было всего три выходных дня. Три, Карл! Все остальное время я работала. Я не ходила на массаж. Я не делала маникюр. Единственное, что я делала для себя, – йога и эпизодические пешие прогулки. В промежутках между задачами по работе я готовила и убирала.

Мне было грустно от того, что как мужчина он тотально игнорировал мои желания. Мы никуда не ходили, даже в кино. Выходные он чаще всего проводил с детьми, которых я за десять месяцев совместной жизни увидела два раза. По вечерам он тоже шел к детям.

Однажды, устав от нехватки внимания, я спросила его:

– На каком месте у тебя я?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, допустим, мы в круизе, вместе с нами твои родители, брат, дети и Оксана, твоя бывшая жена. Корабль тонет, а у тебя есть одна шлюпка. В какой последовательности ты будешь нас спасать?

– Сначала, конечно, дочерей, – сказал он.

– Окей. А потом?

Он задумался.

– Потом Оксану.

– То есть не меня? – мои глаза наполнились слезами.

– Нет.

– Почему? Ты все еще любишь ее?

– Она мать моих детей, и я не могу лишить их мамы.

Это был третий сигнал, что мне пора выходить из этих отношений. Но я снова приняла его как вызов, а не как команду «беги». У меня была высокая самооценка как у профессионала и как у личности, а вот женская самооценка все еще проседала. И мне хотелось доказать, что он ошибается. Что моя ценность, на самом деле, гораздо выше. Мне казалось, что вот сейчас еще чуть-чуть я поднажму – и он меня полюбит. И я займу главное место в его жизни.

Что держало меня с ним? Надежда и глубокая дружба, которая между нами возникла.

Нам было интересно вместе, удобно в быту. Он не испытывал ко мне претензий, он обожал мою еду, он давал мне признание в работе и все время говорил о том, каким значимым человеком я для него являюсь:

– Ты оказалась рядом в момент моего самого большого духовного и материального падения. Я всегда буду тебе благодарен и всегда буду о тебе заботиться.

Слова, которые стали для меня вдохновением и опорой.

Я быстро научилась систематизации знаний и онлайн-маркетингу. На мне также были продажи и управление, включая бухгалтерию и даже общение с клиентами. Иногда мне казалось странным, что всего два года назад я переписывалась с клиентами о траншах в 5 млн долларов, а теперь я принимала платежи по $100. Но это была часть плана, которая вела нас к большой мечте. И каждый день приближал меня к тому, чтобы $100 превратились в $100 000.

Но когда вместо того, чтобы порадоваться результатам, он говорил, что мы делаем недостаточно, я впадала в истерику. Мне было обидно, и я могла закричать:

– Ты не ценишь всего, что я для тебя делаю.

– Ты работаешь на себя, на свое будущее, – твердил он.

– Я работаю на твое имя и на выплаты твоим детям и Оксане.

Из денег, которые мы зарабатывали, половина сразу уходила им. Мне было страшно обидно, что он не понимает, что, если бы я работала на себя, я работала бы в другом режиме и в других условиях. А еще мне было страшно обидно за то, где он выбрал нас поселить: в старом маленьком коттедже из двух спален, с обшарпанной гостиной, со скрипящими полами и дверьми. В таких плохих условиях я жила, только когда была студенткой. Это было даже хуже, чем украинская глубинка. А так как это был Нью-Джерси, из-за близости к Манхэттену аренда этой лачуги стоила как аренда роскошного дома в Техасе. Мне было обидно тратить уже наши деньги на такое ужасное жилье, но мы вынуждены были жить здесь, чтобы он мог ездить к детям каждый день. Их хороший, двухэтажный дом был всего в километре от нас.