Елизавета Бабанова - К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля

Но не только еда дала мне подъем энергии. Оказалось, что на «8-м небе» меня ждала новая порция mixed karma [45] Смешанной кармы: одновременно позитивный и негативный опыт. . Алексей, только что разведенный целитель из Украины, приехал, так же как и я, развеяться и прокачать энергию и, так же как и я, на третий день решил, что тренинг ему не подходит. Мы начали проводить много времени вместе. Алексей был теплым, внимательным и интересным.

Когда неделя подошла к концу, мы не хотели расставаться, и он пригласил меня приехать к нему, в его маленький город неподалеку от Киева. Я не до конца понимала, что происходит, но этот человек с ярко выраженным украинским акцентом, с сильно другим жизненным опытом, с невысокими материальными стандартами дал мне такую сильную отдушину, что я согласилась. Алексей дал мне то, что я никогда не получала от мужчины. На тот момент он понимал меня глубже, чем кто-либо, включая маму.

С моими странными эзотерическими увлечениями и духовными поисками скорее мирились, чем пытались понять, разобраться и поддержать. А здесь я нашла человека, который меня слушал и слышал, который понимал. И да, он не соответствовал моему представлению о мужчине моей мечты, но я знала, что для чего-то он мне нужен.

И поэтому спустя неделю после возвращения в Иваново я села в поезд и приехала в его маленький город. Алексей встретил меня возле моего вагона с огромным букетом белых роз и привез к себе. Пока мы ехали, я рассмотрела город. Он был худшей версией Иванова. Я не хочу его называть, чтобы не обижать Алексея и его жителей. Но скажу, что город оставил все худшее от советского строя (серые здания и хрущевки) и взял все самое худшее от капитализма (рынки с неоновыми рекламными стендами и взвинченные неадекватные цены). Алексей жил в трехкомнатной квартире, которая досталась ему в наследство от мамы. Квартира с минимальным ремонтом и почти без мебели. Вместо кровати – матрас. Я восприняла это как аскезу и своего рода ашрам. Я хотела научиться быть счастливой независимо от того, сколько денег было на моем банковском счету. И я подумала, что это место – прекрасный тренажер для духа.

Но моя мама не приняла Алексея и мое решение быть с ним. Когда они встретились лично, мама вынесла вердикт: «Это не твоя пара, он не твой человек, и ты никогда не будешь с ним счастлива».

А когда я все-таки решила уехать, мама решила, что я сошла с ума.

– Ты стоишь перед пропастью, и я должна тебя спасти! – твердила она.

– Нет, я пытаюсь взлететь, а ты мешаешь мне, – отвечала я.

– Где ты собираешься летать, в «Жмеринке»?

– Мама, ты не слышишь меня!

– Я слышу тебя, но ты пытаешься погубить свою жизнь! Я запрещаю тебе ехать к этому целителю.

Я никогда в своей жизни не слышала от нее никаких запретов. Мне было почти 28 лет, и это был наш первый глобальный конфликт.

Но у меня было намерение, и оно было непрогибаемым:

– Мама, ты не можешь запретить мне поехать. Я имею полное право на любое решение в своей судьбе. Ты можешь поддержать меня, а можешь продолжить конфликт. Но в любом случае я еду.

Она не просто плакала, она выла. Последние слова, которые мама сказала мне перед моим отъездом:

– Я тебя не для «Жмеринки» родила и воспитала.

Я понимала, что не «Жмеринки». Но пока мой путь указывал на нее. Для меня это путешествие было неким паломничеством. Как некоторые люди едут в Индию, чтобы познать себя, как некоторые идут в горы, чтобы сжечь карму, как некоторые уходят в аскезу, чтобы, освободившись от всего лишнего, найти путь к себе настоящей, так я поехала в украинскую провинцию.

Я зависела от нее эмоционально, и наши разрушенные отношения разрушали и меня. Но я также знала, что это мой путь, что если я сбегу от этого опыта, я не смогу стать счастливой в будущем. В каждом звонке и письме она просила меня одуматься, переходя из пассивно-агрессивного в активное давление, поэтому спустя три месяца я прекратила с ней общение почти на целый год. Я чувствовала, что лишилась главной защиты и опоры, но я не могла предать себя.

Алексей не мог предложить мне и десятой доли того, что было в моем списке идеальных отношений. Но что он мог предложить, не мог никто другой: какое-то глубокое чувство сопричастности, понимания и душевного комфорта.

У нас был свой маленький уютный мирок, в котором нам казалось, что мы счастливы. Мы даже расписались для того, чтобы я могла легально оставаться на Украине. Это не было важным событием в моей жизни, и я была честна с самой собой и с ним, когда пообещала, что буду с ним до тех пор, пока это будет иметь смысл.