Елизавета Бабанова - К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля

После прогулки мы полетели к Франческо, и я подумала, что романтическая ночь с этим незнакомцем навсегда разорвет связь с Мэйсоном. Ночь с мужчиной на второй день знакомства случалась в моей жизни впервые. Что подумает мама? Единственное, что меня оправдывает, – это то, что до секса дело не дошло.

Когда я проснулась, его рядом не было. В недоумении я села на кровать, распутала волосы и оценила ситуацию. Я была в часе езды от своего дома, без машины. Сотового телефона тогда у меня еще не было. На прикроватном столике я увидела записку: «Оставайся здесь, никуда не уходи, я скоро буду!»

«Куда же я уйду», – пожала я плечами и принялась разглядывать книги, которые валялись на полу его холостяцкой квартиры.

Через 15 минут он прибыл – свежий и румяный, с двумя чашками кофе и чем-то теплым в коричневом бумажном пакете.

– Я раздобыл нам лучший завтрак, – произнес он воодушевленно.

– «Крусоонтс»! – торжественно произнес он на французском и открыл пакет, из которого пошел божественный запах свежей выпечки.

– Элиза, – так он почему-то решил меня называть, – я не собираюсь ходить вокруг да около. Tы мне очень понравилась. Еще тогда в аэропорту. Я сказал Адриано, что если ты выйдешь с нами на связь, то ты – моя.

– И что сказал твой друг?

– Он не был против.

– Какая легкая добыча, – прокомментировала я.

– Нет, не легкая, просто братская дружба. Я через пару дней улетаю, но вернусь через месяц.

– Франческо, – сказала я тихо, подсчитывая даты, – но через месяц, когда ты вернешься, я улечу в Россию.

– Что-нибудь придумаем, – оптимистично продекларировал француз.

– Франческо, есть кое-что, что мне нужно тебе сказать.

Я сомневалась, нужно ли быть с ним абсолютно открытой, но потом решилась:

– Я только что порвала со своим парнем, и будет нечестно, если я буду встречаться, притворяясь, что у меня нет свежей раны.

– Я понял, – сказал он, и впервые за это утро его лицо потускнело. – Ты все еще любишь его?

– Я думаю, что да, но я больше не хочу его любить.

В понедельник, когда Мэйсон вернулся из Вейла, он мне позвонил. Но у меня были планы на вечер с Франческо. Мы решили провести вместе все последние часы, которые были нам доступны. Между моей и его учебой и работой мы выкраивали время друг для друга. Мэйсон звонил мне каждый день, через день оставлял сообщения.

Я стирала их, даже не слушая. Пока Франческо был рядом, я пыталась разорвать эту нездоровую связь. Но как только мой пилот улетел, я снова столкнулась один на один со своей болезненной любовью. На пятую бессонную ночь второй недели, как мы порвали, я поняла, что сильно соскучилась по Мэйсону. Такую острую боль и привязанность я чувствовала впервые в моей жизни, и я пыталась понять: может быть, это сигнал, что я совершила ошибку?

В один вечер он позвонил мне, и я наконец-то взяла трубку.

– Ты дома? Умоляю, подожди, я перезвоню через 10 минут.

И отключился.

«И для этого он мне позвонил», – возмутилась я.

Но уже через несколько минут я услышала стук в дверь. Передо мной стоял Мэйсон с огромным букетом цветов. Первый букет, который он мне преподнес за все время отношений. Он внимательно посмотрел на меня и произнес:

– Я сделаю для тебя что-то, чтобы ты забыла о Вейле.

– Что, например?

– Во-первых, мы полетим туда, куда ты захочешь.

– Я хочу в Сан-Франциско.

– Хорошо. Во-вторых, я лечу на конференцию в Финляндию этим летом и подумал, как было бы хорошо прилететь оттуда в Питер и провести там с тобой неделю. Ты ведь говорила, что будешь в Питере этим летом?

Я вспомнила про Франческо и про то, что он пригласил меня в гости на юг Франции пожить на вилле его бабушки и дедушки.

– После экзаменов у меня планы, – сухо ответила я, но поняла, что поспешила.

Франческо, с его романтическими полетами, с его итальяно-французской харизмой был мне интересен, но с Мэйсоном была такая прочная связь, что моя решимость выкинуть его из своей жизни сдулась в этот же самый момент.

Так прошел еще один год. Еще один год, пока я старалась втянуть его в себя. Мечтала, чтобы он хоть раз поинтересовался моим внутренним миром. Чтобы он помог мне с выбором карьеры. Чтобы он съездил на мою родину. Да хоть бы один раз позволил мне спланировать выходные. А он говорил: «Если я плачу, то решаю, куда мы идем. Вот начнешь работать, тогда сможешь выбирать и покупать нам билеты туда, куда захочешь».

Я металась. У меня впервые в жизни начались истерики. Сейчас, смотря на то время, я понимаю, что они случались, потому что я все никак не могла прочувствовать: любит он меня или нет? Будет ли он заботиться обо мне или нет? А что, если я внезапно забеременею? Тоже все буду решать сама? Мне надо было понять: оставаться с ним и страдать дальше, искать новые подходы и пытаться что-то менять или уходить?