Анна Кирьянова - Маленькое счастье. Как жить, чтобы все было хорошо

Есть одно слово,

которое я часто говорю; другие слова иногда бессмысленны и ранят; только больнее от этих «Ах, какой ужас!» или: «Взбодрись! Мужайся!» А это слово – русское слово – очень любил Бисмарк. И тоже часто его говорил. И приказал выгравировать его на кольце. Простое слово «ничего». Потому что в других языках нет слова с таким значением непереводимым. Это Бисмарк вывалился на полном ходу из саней русских. И в кровь разбил лицо. Сильно расшибся. А ямщик стал ему лицовытирать снегом, похлопывать по плечу и говорить: «Ничего! Ничего!». И столько в этом слове всего было: и утешение, и ободрение, и сострадание, и надежда… «Это ничего. Ничего страшного! Ничего, все образуется, мы им еще покажем! Выздоровеем, встанем на ноги и продолжим путь!», – много доброго смысла и значения у этого слова. Побольше, чем у иных философских размышлений и приказов взбодриться. Ничего. Все перемелется; плохое пройдет. И Есенин так писал: «И навстречу испуганной маме я цедил сквозь кровавый рот: «Ничего! Я споткнулся о камень. Это к завтраму все заживет!» Так что ничего. Это мы споткнулись о камень. И все дурное обесценивается, превращается в ничто и исчезает. Ничего от него не остается…

Желания – загадочная вещь.

У одних людей они сбываются, у других – нет. Начнем с того, что жизнь не обязана наши желания выполнять. И если они исполняются – это подарок. Благо. А то иногда страшно человека слушать: «Я хочу иметь семью! Хочу замуж! Почему это не происходит? Почему я такая несчастная? Почему у других все хорошо, а у меня – плохо? Скажите сейчас же, когда я выйду замуж? У меня времени мало ждать!» И все это с надрывом и требованием. Вот надрыв – это лишнее. И требования – тоже. Они и пугают окружающих. И с деньгами то же самое, и с карьерой – словно жизнь что-то задолжала человеку и не отдает. И другие люди задолжали. Включая специалиста. Или вот так бывает: молодой человек составлял список желаний. И написал: «Хочу ручку «Паркер». Посидел, а больше ничего придумать не мог. Так, абстрактно: счастья, здоровья, долгих лет жизни… Туманные обобщения. И ручку он получил. Подарили ему, так бывает. Он просто не смог даже сформулировать другие желания. А одна девушка не получила ничего. Хотя прилежно составила длинный список желаемого. И там были записаны желаемые вещи так: «было бы прикольно заиметь норковую шубку», «было бы прикольно найти денежную работу». Да, это было бы прикольно, не так ли? Обхохотаться можно! Ничего не вышло. А еще одна девушка написала: «Хочу встретить богатого, умного, красивого парня!» – и встретила. Он ее познакомил со своей девушкой. Желание сбылось в точности. Встреча произошла! И чаще всего желание не сбывается потому, что оно не превращается в цель. Не рационализируется. Более того, его даже внятно сформулировать не могут и не хотят чуть-чуть потрудиться. Приложить крошечные усилия… И так сойдет! Побыстрее дайте мне, что я хочу! Цель неясна, язык примитивен и невнятен, требовательность чрезмерна – да любой прохожий человек от нас шарахнется, если мы таким макаром у него просто спросим, сколько времени. «А ну, это самое, чего там часы, да побыстрее, я опаздываю!». Чтобы сформулировать цель, надо для начала мысли привести в порядок. И быть готовым прилагать усилия потом. А требовать у жизни шантажом и угрозами что-то, нетерпеливо топая ножкой, – это тупиковый путь. Тем более требовать неразборчиво, непонятно, но обидчиво и агрессивно…

Три женщины потеряли работу.

Закрылась организация. И это были плохие времена, когда пенсионеры собирали бутылки, а инженеры торговали в овощных киосках, если везло. И эти женщины еще и без мужей были. Но с детьми. И одна, Тамара, стала лепить уродливые брошки с Микки Маусом из липкой массы. Варить эту дрянь для твердости, раскрашивать и продавать в Измайловском парке. Стоит там на морозе и торгует этими брошечками. Иногда покупают. Рядом сынок после школы помогает, жалобно пристает к покупателям. Мне бы хотелось написать, что дело оказалось прибыльным и все наладилось. Все наладилось, действительно. На Тому обратил внимание солидный мужчина в очках. Пожалел Петеньку. Купил уродскую брошку, а потом женился на Тамаре и они уехали в другую страну. Мужчина был дипломат. А вторая женщина от отчаяния пошла работать в милицию. Ужас там был. А она – архитектор по образованию. Но там хотя бы на еду хватало. Она сидела с бумагами в ужасных условиях, но там было много мужчин. И она с одним познакомилась, с майором. И тоже вышла замуж за него. А в милиции привыкла и даже полюбила свою работу. Образование второе получила и стала начальником. А муж – полковником. Такая счастливая свирепая пара. И тоже сын ее пошел в адвокаты и разбогател потом. А третья женщина благополучно устроилась в такую же организацию, как та, что закрылась. И на такой же должности за мизерный оклад проработала до пенсии. И всех ненавидела, кто побогаче. И работу ненавидела. А сейчас ненавидит маленькую пенсию и жалуется на плохую жизнь. И дети ее редко навещают – она все время ноет и ругается. Это история не про трудолюбие. Не про талант, который раскрылся в трудных обстоятельствах. Он про то, что надо шевелиться. Хоть что-то делать. Хоть куда-то идти. Неподвижный объект судьбе неинтересен. Он словно неживой. А с неживым ничего интересного не происходит обычно. И глупо сидеть, как пень или мешок картофеля, и ждать принца, богатства, да хоть чего-то ждать. Ты не виден на радарах. И ничего не произойдет. А фильм кончится, и начнутся титры… Двигаться и шевелиться все равно нужно – и что-то интересное непременно произойдет.