Егор Горд - Взрыв мышления [litres]

Я шел и думал о ней. Я никогда не был романтиком, я никогда никого не любил, мне всегда нужно было что-то говорить, заплетать какие-то предложения, ввинчивать слова в уши, совершенствовать звуки и что-то объяснять. Всегда нужно объяснять свою долбанутость людям. А часто так хочется, чтобы никто ничего не спрашивал. Она меня таким сделала или это было у меня по умолчанию? Все это удивительно, особенно на фоне той грязи, которая происходила вокруг нас. Вокруг недовольных лиц, хмурых бровей, обид, лжи и лицемерия.

Иногда круто узнавать о себе что-то новое, что ты о себе никогда не знал. И еще круче обнимать сзади и вдыхать шампунь человека, который открыл для тебя себя. И хочется прижать его к себе еще сильнее.

Мы шли мокрые. Не прятались. Нам было холодно, но что-то внутри нас согревало. Мы разговаривали о Ремарке и его «Триумфальной арке».

Мы красиво встретились. Мы красиво проводили время. И должны были красиво разойтись. Разойтись телами, оставшись друг с другом навсегда… Разве такое возможно? Разве такое невозможно?

Я оделся. И сказал ей, что это последняя наша встреча. Я тебя люблю как друга, как женщину, я попрошу: никогда не ищи встречи со мной и не пытайся со мной связаться. Мы встретимся ровно через год. Один раз, и больше никогда, слышишь меня, никогда! Мой внутренний зритель хочет именно такой сегодня спектакль. Прости…

Я развернулся, подошел к двери, взял ее за ручку, открыл дверь и грустный, как человек, который только что потерял своего друга и любимую женщину, пошел домой под проливным осенним дождем, засунув плачущие руки в карман. Я видел себя со стороны. Как я говорил ей эти слова, как подходил к двери, брался за холодную ручку, как, грустный, в дождь шел, не замечая луж. Это была очередная моя роль, маленькая драма, которую я разыграл. У меня было чувство, что дождь смывает дорогу к нашему дому.

Целая жизнь С НЕЙ пролетала перед моим взором.

У меня есть год. Через год будет конец.

Тебе стало тепло, но немного грустно? Ничего страшного. Слышишь стук клавиатуры? Это тот, благодаря кому ты сейчас находишься здесь, рядом со мной. Подойди к нему ближе, посмотри, как он работает.

О чем мыслит писатель? Дай мне свой мозг, писака.

Кто-нибудь путешествовал по своеобразным фантазиям писателя? Вот и я не путешествовал. Может, они состоят из россыпи букв и предложений? Может, там свой отдельный мир? Может, там треснутое воображение или больная идея? Или нет ничего особенного?

Я всегда считал писателей странными людьми, творческими личностями, и в глубине души я хотел прожить их удовольствие от одиночества. Я бы с удовольствием выпил чашечку чая с такими людьми, как Гоголь, Толстой, Хэмингуэй или Джек Лондон. Хотя наверняка старина Эрнест отказался бы от чая и предложил мне что покрепче.

Я не умел писать, зато умел читать. Много книг хранилось в пыли моего головного мозга. Я не хотел к ним возвращаться, потому что они меня не выбивали из колеи. Я твердо стоял на ногах после каждой книги, а не вытирал размазанные сопли, перемешанные с кровью. А ведь хотелось, чтобы чтение было не просто приятным времяпровождением, а каким-то прозрением, мотивацией или знанием, которое тебе спасет унылую жизнь. Тогда я что есть силы ударил кулаком по столу и сказал себе – я хочу быть писателем. Почему я должен быть на стороне читателя? Я хочу быть по ту сторону книги!

Гнетущая тишина. День, ночь. Красные глаза. Опьянение от кислорода на улице. Ватные ноги от постоянного сидения за компьютером.

Буквы, буквы, буквы. Слова, слова, слова. Предложения, абзацы. Главы.

Я зашел в книжный магазин и взял в руки какой-то гребаный бестселлер. Понюхал его и провел ладонью по глянцевой обложке. Свежая краска. Целая история. Мозг человека на бумаге. Путешествие по его воображению.

Я закрыл глаза и начал ощупывать книгу, потом ее внимательно осмотрел. Положил и взял следующую книгу. Я читал названия издательств, имена авторов. Названия книг. Имена главных героев.

Я не верил, что смогу быть здесь. В этом месте. Я одновременно хотел этого и не хотел. Я не хотел быть в пыли на задней полке человеческого мозга. Я хотел быть в лимбической системе. Хотел взрывать мозг, оставлять свой след. Обезоруживать читателя. Вооружать читателя. Спасать унылую жизнь.

И купил с десяток книг и все их прочел. Лучшие книги. На первых полках книжного магазина. Огромные тиражи. Огромные гонорары. Известные авторы. Высоко поднятые носы.