Татьяна Чуйкина - Оживай! Мой путь к источнику силы. Уйти из офиса в лес, чтобы найти себя

И все же самым важным стало осознание, а, может быть, и вспоминание моей связи с землей. Как с Матерью матерей. Как с вечной, развивающейся и бесконечно любящей энергией. Это переживание пришло и больше уже меня не покидало. По сути, полностью изменив мою дальнейшую жизнь.

– Я вижу, что тебя ищет твоя земля. На нее укажут ээрены (духи-помощники), ты однажды их встретишь, – эти слова Ичинмей я даже записала в своем дневнике путешествия.

А потом долго думала, как это: «Ищет земля»? Может, это про то, что мне нужно еще куда-то съездить и там найти ответы на вопросы? А может быть, мне предстоит переезд в другую страну? И кто такие – эти ээрены? Как именно они приходят к человеку, далекому от мира шаманской традиции?

Вопросов было много. Но Ичинмей, как многие традиционные шаманы, только улыбалась и качала головой в ответ на мои расспросы. Сказала лишь, что у всего свой лучший момент. И множество вопросов, которые я задаю, говорят о том, что мое время еще долгое.

С этим я и покинула благословенный горами и озерами тувинский край, его простую и ясную жизнь. Уже по дороге написав бабе Маше, что хочу приехать, потому что только рядом с ней мне удается найти достаточно ясности для осознания всего, что происходит.

Мы собирали травы вокруг болота. Желтые колючие цветы череды, таволгу с зеленой крошкой плодов и ароматным цветами, тонкие стебли камыша.

Я впервые за долгое время почувствовала, что никуда не спешу. Я уже дома. Все здесь, в этом пространстве стоячей воды и травяных кочек, любит и поддерживает меня. Я будто бы плыла среди переливов зеленого, коричневого, черного под серо-голубым небом.

Как волной обдало осознание слов «Бабушка Болото». Вода, пропитывающая землю. Бесконечная глубина под ногами. Ничего твердого, но огромная сила внутри. Переплетение жизни и смерти, старых гниющих растений и корней водных трав. Черная вода бочагов и ковер зеленого мха.

Старая шаманка начала петь. Ее голос вибрировал, переходя между звуками и нотами. И мое тело вибрировало в такт ее песне без слов, в такт шепоту болотных трав, в такт укачивающей мягкости мшистых кочек.

Вдруг краем глаза я уловила движение. Черное гибкое тело без единой отметины скользит по такой же черной коряге. Немигающий взгляд древних глаз. Раздвоенный язык ощупывает пространство. Черная болотная гадюка. Смертельно опасная в своей красоте, особенно здесь, где до ближайшей больницы долгие километры.

Вот так рядом с рукой проползает Смерть.

Змея смотрела пристально. А звук песни стал ближе. Я и не заметила, как баба Маша подошла. Теперь мы были совсем рядом. Я, присевшая на корточки за очередной порцией сфагнума, старая шаманка, которая продолжала петь, и болотная хозяйка – змея. Голова на длинном гибком теле начала раскачиваться в такт песне.

Дежавю. Мы уже встречались здесь много-много раз. Чтобы выразить свою бесконечную благодарность колыбели жизни. Чтобы спеть вместе на древнем языке. Сплестись на миг в единый клубок, чтобы передать друг другу что-то важное.

А потом время сделало странную петлю. Какой-то миг – и стало по вечернему холодно, я только успела заметить, как в длинных нитях болотного мха исчез хвост черной змеи.

– Она приходила посмотреть на тебя, – сказала Баба Маша.

На следующий день рядом с нашим лесным домом я нашла старую невесомую змеиную шкурку. Так внутри меня поселился немигающий взгляд болотных глаз.

Второго своего духа-помощника я встретила во сне.

Засыпай, моя девочка, засыпай, а я тебе сказку буду рассказывать…

«Жила была на свете девочка – не маленькая, но еще и не взрослая. И глаза этой девочки были похожи на твои глаза, а волосы точь-в-точь того же цвета, что у тебя.

Папа и мама любили девочку, берегли ее. Поэтому они всегда повторяли, что нельзя ходить вечером в лес. Вечером поднимается туман и приносит с собой много того, о чем не нужно думать и говорить.

Но чем старше становилась девочка, тем отчетливее слышала каждый вечер тихий шепот. Он приходил со стороны лесного болота и просачивался под дверь их домика. Он звал куда-то и обещал что-то.

Каждый раз в сердце девочки начинали борьбу любовь и уважение к родителям и странное желание узнать, кто и зачем зовет ее.

Она научилась всему тому, чему учили ее папа и мама. Она умела топить печь, замешивать тесто и печь хлеб. И много чего еще умела и делала хорошо. Но все равно по вечерам чувствовала странную тревогу на сердце.