Татьяна Чуйкина - Оживай! Мой путь к источнику силы. Уйти из офиса в лес, чтобы найти себя

Иногда забредали случайные гости.

Говорили, что предприниматель стал грязен телом, но удивительно чист душой. Обсуждает странные вещи, которые потом надолго западают слушателям в душу. Что-то про землю рассказывает, про то, как она разговаривает с нами, и про то, что нужно вернуть ей чистое имя.

Перед заброшенным домом бывшего хозяина земли Ольга увидела могилу, заросшую весенними первоцветами. Надпись: «Здесь тот, кто услышал и не смог уйти». И даты довольно короткой жизни. Видимо, все же позаботились о незадачливом создателе аграрного бизнеса. И он нашел покой прямо тут, на своих владениях. Говорят, умер от сердечного приступа. А, может быть, от некачественного алкоголя. Конец человека и истории.

Между тем погода стала резко портиться, на небо набежали тучи. Дождь сначала заморосил, а потом освоился и полил в полную силу.

Нужно было решаться: или двигаться обратно как можно быстрее, или ночевать здесь. Плечи у Ольги ныли от рюкзака. К тому же, она натерла ноги резиновыми сапогами. Но они с Сергеем так и не смогли найти нормальной воды… Да и ночевать в доме, где весь пол был завален догнивающими вещами… Нет, это уж слишком.

– Я хочу здесь остаться на ночь. Мы даже церковь не посмотрели еще, – сказал Сергей, решительно вытряхивая из рюкзака палатку.

Перспектива осматривать разваливающуюся церковь под проливным дождем в стремительно наступающем свете сумерек Ольгу точно не привлекала. Но оставаться одной рядом с холодным домом и любоваться на могильные первоцветы тоже не хотелось.

Девушка со вздохом стала помогать ставить палатку, а потом, с таким же вздохом, полезла через заросли молодой крапивы на холм с церковью.

Здесь тоже ждала история. Церковь эта по легенде была построена русской царевной, которая сбежала в эти места от гнева своего брата. Тот непременно желал сослать сестру в монастырь. А добрые люди приютили ее тут, вдали от зорких государевых глаз, в лесной глуши. После, в благодарность, царевна приказала заложить церковь…

Только сейчас мало что напоминало о былом величии этого места. Каменные стены обрамляли пространство, наполненное остатками перекрытий и все тем же гниющим мусором. Впечатление дополняли довольно свежие кресты на кладбище рядом, без табличек и дат. Видимо, наследие «лихих девяностых», когда добрые люди иногда просто исчезали. А другие добрые люди проявляли о них заботу, устраивая неприметные похороны на святой земле лесного кладбища.

– Пойдем отсюда, пожалуйста. Мне совсем тут не нравится, – Ольге, кажется, стало все равно, как она будет выглядеть. Ей действительно было совсем не по себе.

– Перестань. Это же так интересно! – Сергей как раз предпринимал попытку расчистить проступающую на большой каменной плите надпись.

Почему Ольга не настояла на своем? Наверное, сказалась усталость. А может, не хотелось выглядеть изнеженной истеричкой. Ну, это ладно. А вот зачем они попили воды этой мутной, больной на вид? Волны тошноты подкатывали и подкатывали. Голова кружилась. Сергей держал девушку горячей рукой и пытался успокоить, но сам выглядел не лучше. Полог палатки распахнули, несмотря на ночной холод. Было очень душно, содержимое желудка без конца просилось наружу.

И вдруг Сергей отпустил руку подруги. Он взял светильник и направил свет вперед. Там, недалеко от палатки, кто-то стоял.

Это была пожилая женщина в белом платке, опирающаяся одной рукой на большую палку. А в другой она держала мешок, в котором что-то шевелилось.

– Посмотреть пришли, значит. Порадоваться, – глаза женщины странно блеснули. – А нечему радоваться-то больше. Смерть вокруг. Гниль.

От этих странных слов странной женщины опять накатила тошнота. Когда ребята немного оправились, старуха с палкой была прямо перед ними. Она присела на корточки и вытряхнула на землю содержимое мешка.

– Нате, радуйтесь!

Тут Ольга вскочила и завопила во весь голос, а Сергей глухо выматерился, инстинктивно пятясь назад и увлекая за собой подругу.

На земле перед ними лежали, корчась, три огромных червеобразных зародыша. Существа лязгали зубами, извивались и истекали чем-то похожим на кровь и слизь.

– Это земляные червецы. Они рождаются, когда земля не может больше выносить горе.

Этот, первый, зародился во время последней войны, когда люди в серой одежде с крестами закапывали в полу белой церкви детей.

А этот – когда сюда из большого города привезли железные ящики. От них пахло ядом. Люди потом уехали из деревни насовсем. Тогда же умерли все собаки, а у женщин выпали косы.