Helga Fox - Хельгины сказки. Духовно-философские сказки - обо всем на земле и за пределами всего на свете

Тишек подмечает, что уж больно бесформенный тот предмет на дереве для того, чтобы быть обручем. Нет, это не он. Точно, не он! Не обруч это, и даже не половина от него.

– Любознательный заяц, иди скорей обедать. Все уже готово, – весело зовет дедушка Феноуш своего маленького Тишека.

– Иду-иду уже!

***

После обеда и небольшого отдыха за любимой их с Тишеком книгой о приключениях шаловливого лисенка Фарло дедушка спросил маленького внука, не нужна ли ему помощь с этой «штуковиной» на дереве.

– Достанешь мне ее, дедушка? Сможешь?

– Пойдем за лестницей, Тишек-любопытный заяц.

– Ура! Идем быстрей.

Через полчаса дедушка Феноуш добрался почти до верхушки дуба, да только Тишек не в силах был удержать падающую стремянку…

***

Марвин снова проснулся среди ночи, не понимая, что происходит, почему уже в четвертый раз за июль ему снится один и тот же сон про совершенно неизвестных ему людей – грустная история про дедушку Феноуша и его любопытного внука Тишека.

Кто они?

Марвин босиком вошел на кухню и в три глотка выпил небольшой стакан воды. Потом осторожно проверил, не проснулась ли их с Пией дочь. Убедившись, что все в порядке, он произнес про себя с детства успокаивающую бабушкину поговорку: «Город замер, город спит – ничего не говорит». Она всегда говорила ее, поглаживая по спинке маленького Марвина, когда он просыпался от очередного ночного кошмара.

Марвин вернулся в спальню, обнял жену и почти сразу крепко уснул. Он проспал до обеда… до самой верхушки могучего дуба, на которой висела непонятная красная «штука», похожая на шину старого велосипеда.

Не страшно помнить тех, кого никогда не знал; страшно – обратное.

Ирма с детства была странным ребенком с огненными волосами: не очень ласковым, не слишком сострадающим.

Девочка знала это о себе, но ее это мало заботило. Ей почему-то не хотелось наиграно проявлять доброту и нежность, как делали другие дети в том маленьком, холодном городке, жители которого давно забыли, что такое настоящая любовь.

Ирма не была плохой девочкой. Наоборот. Она все чувствовала и всегда все верно понимала. Душа ее была чуткой, но глаза ее переливались всеми оттенками безразличия и скуки.

Дела в городе всегда шли не слишком хорошо и не слишком плохо. Не слишком быстро и не слишком медленно.

Ирма повзрослела и стала тонко чувствующим мир человеком, отстраненным от людей. Она превратилась в красивую девушку с грустными желтыми глазами и самым необъятным сердцем в мире. Но почти никто не знал, что ее внешняя красота меркнет по сравнению с той, что находится у девушки внутри. Жители продолжали считать Ирму бессердечной и такой же холодной, как они сами.

Так было весьма удобно: злые сплетни – страшная сила.

Сплетни – это яд для хрупкой души.

Когда девушке исполнилось 18, случилось великое чудо и самая страшная печаль: Ирма горячо влюбилась.

Она влюбилась до крови; как в весну, как в океан. Полюбила человека больше, чем саму себя. Это было страшно и прекрасно. Ее сердце цвело вьюнами самых пурпурных оттенков. А та осень запомнилась всем в округе невероятными по красоте багровыми листопадами. Никогда и нигде в мире не было таких каскадов цветной листвы, вальсирующих в воздухе у самых небес, и никогда больше люди не оплакивали столько смертей, как в ту страшную и прекрасную пору. Любовь обещает чудеса.

Любовь порой убивает… Но Ирма ничего об этом не знала.

О том, что происходит в том городке, вскоре услышала старая ведьма. Она давно не встречала такого волшебства и столь необъятного девичьего сердца, переполненного сладким нектаром первой любви.

Обладать таким сокровищем – великое счастье.

Колдунья слышала об Ирме и раньше, о том, как холодна была девочка и не любезна. Ведьма решила, что девушка не достойна жить с таким подарком судьбы, как любовь, что она не заслужила обладать этим чудом.

В ту же ночь ведьма украла у Ирмы ее сердце, насквозь пропитанное счастьем. Она сварила его в молоке и закопала там, где никто не найдет. Никогда.

Девушка проснулась нежной и свежей, как первая весенняя роза в саду тетушки Монн, что жила когда-то по соседству. Но внутри Ирма была мертва.

Там, где еще вчера билась радость, остался лишь холод, поглощающий все на своем пути. Боль сводила Ирму с ума и убивала все живое вокруг. Красота снаружи и уродливые ветви шрамов внутри.

Бедняжка и ее душа разминулись в ту страшную ночь. Ирма стало иной. Теперь она была по-настоящему бессердечной.