Шри Ауробиндо - Йогическая Садхана

Поэтому первой идет Воля, а затем благодаря Воле, благодаря Силе приходит Знание. Сперва Кали, всепорождающая Божественная Тьма, затем Сурья, всеозаряющий Свет Истины. О других высших способностях я расскажу после того как завершу рассмотрение остальных частей вашего механизма.

Если бы люди довольствовались потаканием рассудку, памяти и воображению, очищение разума и развитие высших способностей было бы несложной задачей. Однако люди привычно потворствуют еще одному орудию мысли — Манасу. Манас представляет собой орган восприятия; он принимает образы, посылаемые ему органами чувств, и превращает их в то, что европейцы называют «восприятиями», то есть воспринимаемыми предметами. Кроме того, он принимает идеи и образы, нисходящие из разума в эмоциональную сферу, и передает их последней. Проходя через Манас, эти идеи и образы превращаются в так называемые «понятия», то есть умопостигаемые предметы. Например, когда ум видит чувственный образ книги и говорит «книга», он улавливает некое восприятие и умопостигает имя последнего; это чувственное мышление. Когда он говорит, что «в книге содержатся высказывания», это уже более отвлеченное понятие, разумное мышление. Первое, попросту говоря, облекает в слова то, что ощущается, а второе — то, что умопостигается. Из соединения понятия с восприятием возникает то, что называют пониманием. Согласно европейским представлениям новые и более сложные понятия возникают в результате систематизации простейших понятий и восприятий, осуществляемой рассудком. Многие здесь считают, что понятия — это не более чем восприятия, соединенные вместе и превращенные в мысль. Согласно этим представлениям всякая мысль является не более чем словесно зафиксированной комбинацией ощущений. Даже тогда, когда я думаю об ангеле, я всего-навсего соединяю фигуру человека с крыльями птицы и даю этой комбинации имя — ангел. Даже тогда, когда я думаю о таких отвлеченных понятиях, например, как добродетель, мужество и т. п., я думаю не о чем-то сверхчувственном, а всегонавсего о различных классах действий и ощущений, называемых в совокупности именем добродетели, мужества и т. п. До тех пор, пока речь идет о Манасе или понимании, все эти идеи верны. Манас — не орган мышления, это орган чувства, чувственного восприятия. Он ловит мысли, идущие из разума в эмоциональную сферу, а поймав их, облекает в чувственную ткань, как было описано выше.

Он рассматривает их с чувственной точки зрения. Животные думают Манасом и неспособны формировать идеи вне связи с каким-либо образом, звуком, запахом, прикосновением, вкусом и т. п. Они ограничены своими ощущениями. Вот почему разум у животных дремлет; а если и действует, то действует за занавесом, не появляясь на сцене. Но человек может начать сознавать и то, что недоступно его ощущениям. Развив йогическую силу, вы можете получать тому ежедневные доказательства. Человек может узреть разумом неизвестные ему прежде вещи, причем узреть их в их истине, — уже одного этого факта достаточно, чтобы разрушить материалистические представления о мышлении.

Подобные представления истинны лишь в отношении Манаса. Реагируя на привходящие ощущения, Манас постоянно облекает их в форму восприятий и понятий. Иногда он черпает свои «идеи» из окружающего мира, иногда из памяти, иногда из разума. Но все их он пытается навязать разуму. Когда что-то представляется ему недостаточно очевидным, он проверяет его с помощью органов чувств. «Я видел это, я слышал это, — рассуждает Манас, следовательно, так это и есть». Вот почему люди с недостаточно развитым разумом придают такое большое значение увиденному или прочитанному. «Я читал это своими глазами», — говорит малограмотный человек и полагает, что привел решающий аргумент.

Как нам следует поступить с Манасом? Заставьте его умолкнуть, — говорит йогин. До тех пор, пока ум занят, познание невозможно. Вы можете получать лишь обрывки знания. Да, это так, и спокойный ум йогину, безусловно, необходим. Но как быть с органами чувств? Вы можете избавиться от понятий, но что делать с восприятиями? Вы не можете перестать видеть, слышать и т. д., если не погрузитесь в транс, в Самадхи. Вот почему ведантист придает такое большое значение Самадхи. Это единственное состояние, в котором он защищен от непрерывно осаждающих его чувственных восприятии.

Но если транс — единственное состояние, в котором вы можете обретать знание, вам придется стать аскетом или отшельником, то есть отвергнуть не только мысль, но и жизнь. Это неизбежно рассекает мир Божий надвое, создавая противоестественное разделение в том, чему следует быть неделимым. Тантрист знает, что в подобном раздвоении нет необходимости, что транс — средство мощное, но не единственное. Переобустроив соответствующим образом свои внутренние функции, он может обретать знание при любых обстоятельствах — во время прогулки, разговора, работы, сна и т. д. Благодаря чему это происходит? Благодаря тому, что тантрист не только гасит понятийно-образующую, концептуальную деятельность Манаса, но и перцептуальную его деятельность по образованию восприятий перепоручает разуму, Буддхи.