dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь

Я думаю, все осознавали, что каждому из нас необходимо было отпустить Трейю и что в этом и заключался решающий момент для всего процесса. И все сделали это — каждый по-своему. Мне хочется рассказать о том, что проявлялось в те моменты, когда члены семьи дотрагивались до Трейи и тихо разговаривали с ней, поскольку каждый в этот момент вел себя невероятно достойно и красиво. Я думаю, что Трейя хотела бы, чтобы я рассказал по крайней мере о том, как Рэд, который был вне себя от горя, осторожно дотронулся до ее лба и сказал: «Ты самая лучшая дочь, о какой только можно мечтать». А Сью сказала: «Я так тебя люблю».

Я вышел, чтобы выпить воды, как вдруг неожиданно появилась Трейей и сказала: «Кен, сейчас же иди наверх». Я помчался наверх, подбежал к постели, взял руку Трейи. Вся семья, все до единого, и наш добрый друг Уоррен зашли в комнату. Трейя открыла глаза, мягко окинула взглядом всех присутствующих, взглянула прямо на меня, закрыла глаза и перестала дышать.

Все, кто был в комнате, целиком и полностью присутствовали в этом моменте настоящего, здесь и сейчас, — с Трейей. А потом вся комната начала плакать. Я держал ее за руку, а вторая моя рука лежала у нее на сердце. Все мое тело пробила крупная дрожь. Наконец это произошло. Меня колотило, и я не мог остановиться. Я прошептал ей на ухо несколько ключевых фраз из «Книги мертвых» [121] «Тибетская книга мертвых» («Бардо Тхёдол», букв, «освобождение в промежуточном состоянии посредством слушания») — пожалуй, самый знаменитый текст тибетского буддизма, подробно описывающий все изменения, происходящие с сознанием человека, начиная с момента смерти и заканчивая воплощением в новом теле. Традиционно ламы читают текст над телом усопшего, поскольку считается, что умерший слышит все слова, обращенные к нему. Книга написана в форме прямых наставлений, направленных на то, чтобы помочь умершему осознать подлинную природу своего ума и достичь освобождения. — Прим. отв. ред. («Опознай чистый свет как свой собственный изначальный Ум, опознай свое единство с Просветленным Духом»). Но по большей части мы все плакали.

Только что умер самый лучший, самый просветленный, самый честный, самый красивый, самый добродетельный, самый важный человек в моей жизни. И я почувствовал: вселенная уже никогда не будет прежней.

Ровно через пять минут после ее смерти Майкл сказал: «Прислушайтесь-ка». Ураганный ветер почти прекратился, и на улице стало абсолютно спокойно.

Назавтра об этом с точностью до минуты тоже педантично сообщили газеты. Древние говорили так: «Когда умирает великая душа, безумствует ветер». Чем больше величие души, тем сильнее должен быть ветер, чтобы унести ее. Возможно, все это простые совпадения, но я не мог не подумать: умерла великая, великая душа, и ветер откликнулся на это.

Последние шесть месяцев ее жизни ощущение было такое, будто мы с Трейей вступили в какое-то духовное соревнование друг ради друга, служа друг другу всеми возможными способами. Я наконец перестал злиться и причитать (что так естественно для человека, который ухаживает за больным) из-за того, что на пять лет я забросил свою карьеру, для того чтобы помогать Трейе. Просто прекратил это делать. У меня не было никаких сожалений, осталась только благодарность за то, что она есть, и за невероятное счастье помогать ей. А она перестала злиться и причитать из-за того, что ее рак «испоганил» мне жизнь. Все было просто: мы заключили совместный пакт на каком-то очень глубоком уровне, с тем чтобы помочь ей выбраться из этого кошмара, чем бы все это ни закончилось. Это был глубинный выбор. Нам обоим это было абсолютно, предельно ясно, особенно последние шесть месяцев. Мы просто и откровенно служили друг другу, мы меняли «себя» на «другого» и благодаря этому могли мимолетно увидеть тот вечный Дух, который переходит границы между «собой» и «другим», между «я» и «мое».

Я всегда любила тебя, — как-то раз сказала она месяца за три перед своей смертью, — но в последнее время ты очень серьезно изменился. Ты это замечаешь?

-Да.

Почему?

Воцарилось долгое молчание. Я вернулся с дзогчен- ретрита совсем недавно, но не в этом была главная причина перемены, которую она заметила.

Не знаю, малыш. Я люблю тебя и поэтому служу тебе. Звучит как-то слишком просто, ты не находишь?

Я чувствую в тебе что-то такое, что заставляло меня не опускать руки вот уже несколько месяцев. Почему? — Она повторила так, как будто это было очень важно для нее. — Почему? — И у меня возникло странное чувство, что на самом деле это был не вопрос, а какой-то тест, которого я не понимаю.