Александр Шевцов (А.Р.Андреев, Саныч, Скоморох) - Основы Науки думать. Кн.1. Рассуждение

Наука — один из сильнейших раздражителей и возбудителей нашего внимания. В силу этого, мы очень обильно впитываем в себя научные образы. Но это было бы еще полбеды, если бы наука была чем-то вроде яркого циркового представления, составленного из поражающих воображение номеров. Эти номера забылись бы и уж точно не оказывали бы влияния на наши жизни. Но наука обладает образами большего размера, чем мы в состоянии сходу осознать.

Наука рождалась как смена мировоззрений, для ее развития были созданы и составили множество исторических слоев несколько новых философий. Кроме того, она создала отвлекающие приемы, вроде «Научной картины мира», которая и кажется даже самим ученым действительным мировоззрением ученого, его образом мира. Соответственно, люди непосвященные, неспособные схватить научное мировоззрение целиком и уж тем более окинуть его одним взглядом снаружи, извне, попадают в зависимость от Научной картины мира, а с ней и от мнений ученых.

Научно — значит истинно!

А между тем, научно — это всего лишь: в соответствии с сегодняшним мнением научного сообщества. И не только потому, что сама наука постоянно отрицает то, что еще совсем недавно считала истинным, а значит шествует из одной лжи в другую, выкладывая ошибками весь научный путь к истине. Но и потому, что она до сих пор не в состоянии дать определения понятию «научно».

Попыток определить, что такое наука, делалось немало, но по какому-то большому счету они так далеко и не ушли от сомнений Декарта, которые и легли в основания научного подхода четыре века назад.

Наука может быть поиском истины, и этот поиск в ней, безусловно, есть. Но так же глубоко под горами хлама, как и рассуждение. А снаружи — огромное научное сообщество, которое занято вполне мирскими делами, даже — делишками. Оно делит большой пирог, который отвоевало у общества, торгует местами у общественной кормушки и торгуется из-за них. Наука — это шумный, многолюдный и весьма нечистоплотный базар. То есть то место, где мы надеемся купить чистую пищу в соответствии с обещаниями, развешанными на самых видных местах…

И ведь что поразительно: такую пищу на рынке найти можно, потому что она там есть. Хотя вероятность, что тебя там обжулят и всунут рыбу второй тухлости, многократно больше. К чистому и настоящему в науке еще надо суметь пробиться. Жить, как жили на Руси в старину, с простодушным доверием, что в книгах врать не будут, я уже не могу. Все-таки наука многому нас научила…

Поэтому я намерен сначала снять тот культурно-исторический слой в избранных мною науках, в которой ни психология, ни философия, ни логика вообще ничего не знают о том, как думать и как рассуждать. Я просто не буду разбирать эти книги, в крайнем случае лишь указывая, что в них рыбы нет.

Затем я займусь тем слоем культуры, который несут эти науки в общественное сознание, в котором рассуждение поминается, но так, что воспользоваться этим не получается. Например, потому, что оно подменяется словами о мышлении. Убедительными, должен сразу предупредить, словами, научными! Ему и будет посвящен этот раздел моего исследования, называющийся Слой первый.

И лишь в следующем разделе, во Втором слое, я постараюсь погрузиться в тот культурно-исторический слой своего и научного сознания, в котором ведется хоть какой-то разговор о том, что я ищу.

В этом разделе я буду заниматься, скорее, не собственно рассуждением, а отношением к нему психологов. Это позволит освободиться от того обаяния, которое живет для обычного человека в слове «психология». Мы непроизвольно ожидаем, что психолог может чудо, он способен изменить нашу жизнь, найти решения, спасти…

Психологи не знают, что делать с таким подарком судьбы.

Пока они были простыми людьми, которые только мечтали стать психологами, они и сами верили, что психолог — это душевед и немножко кудесник. Но поступив учиться, довольно быстро поняли, что психология — это естественная наука, которая чудес не делает и даже изгоняет их вместе со всем чудесным из жизни этого мира.

И если они не сбежали тогда, то, значит, сломались и приняли договор психологического сообщества о том, что они — одно большое сообщество, ведущее битву за долю общественных благ.

Можно сказать, войсковой лагерь, где все подчинены общему командованию, но каждый хочет что-то поиметь и лично себе…

После этого, чтобы их узнавали, они долго и тщательно подбирали наряды, оружие, знамена и опознавательные значки, изучали язык и способы поведения… Теперь они узнаваемо свои, но они больше ничего не знают о душе и даже хуже: именно психологи и должны убедить покоренное население этой страны, что души нет! Они шли, чтобы изучать душу, а оказались завербованы во вражескую армию только потому, что она назвала себя психологией…