Роберт Мосс - Сновидческие традиции ирокезов. Понимание тайных желаний души

Этот яркий сюжет вполне подходил для романа. Однако в ходе своих первоначальных исследований я не нашел объяснения мощному отзвуку моего сна, чувству вневременной драмы, не ограничивающейся рамками истории Джонсона или моей собственной. Я должен был угнать то, что не было описано в исторических книгах. Были мои личные вопросы. Почему во сне я не мог различить, где Джонсон, а где я? Почему он вообще мне снился?

Когда я впервые поехал в усадьбу Джонсона, красивый дом, окруженный каменными блочными строениями, ставший последним жилищем сэра Уильяма в долине могавков, то добрался туда без карт и указаний, как будто ехал к себе домой. Я встретился с застенчивой южанкой по имени Ванда Барч, которая жила там двадцать лет как смотритель имеющего историческую ценность наследия Джонсона.

Вскоре я выяснил, что она тоже была сильным сновидцем и что, возможно, наши жизни во сне были связаны еще до того, как сон о Джонсоне привел меня в его последний дом.

Когда мне было девять лет, я упал за борт лодки, па которой отправился рыбачить вместе с отцом и его друзьями. Там было достаточно мелко, а я был приличным пловцом, как и большинство австралийцев. Поэтому никто не понял, что я тону. Только когда большая часть короткой жизни прошла перед моими глазами, кто-то выловил меня и откачал. Примерно в то же время Ванде снился мальчик приблизительно ее возраста, с круглым, покрытым веснушками лицом, который необъяснимым образом тонул на мелководье. В своем сне она протянула руку и вытащила его. Мы поделились этими переживаниями, и очень скоро между нами возникла глубокая и удивительная сновидческая дружба. Каждый из нас был единственным ребенком в семье и каждый очень хотел иметь брата или сестру. Через некоторое время после рождения нашей дружбы мы решили, что нашли друг в друге тех сестру и брата, которых нам так не хватало в детстве.

Итак, сон об Уильяме Джонсоне уже принес мне ценнейший дар — сестру. Ванда и я вскоре начали делиться сновидениями почти каждый день, и часто оказывалось, что наши мечты пересекаются. Вместе мы разработали практику совместного интерактивного сновидения, мы исследовали будущее, перемещаясь вперед, рассматривая и выбирая необходимое среди возможных вариантов.

Но тайна моей связи с Джонсоном осталась неоткрытой. Он родился и вырос в графстве Мит в Ирландии, как и семья моей матери. Вскоре я решил отправиться туда и выяснить, нет ли ответов на мои вопросы о, возможно, нашем общем происхождении.

Я прилетел в Дублин в 1987 году. Холодным и ветреным утром Пасхального воскресенья с двумя дочерьми я посетил две мессы: англиканскую службу в почти пустой старой церкви Святой Анны, где толстый священник монотонно бубнил на протяжении литургии, обращаясь к пустым скамьям и время от времени сморкаясь, и католическую мессу в соборе Святой Марии. Этот собор, представляющий собой прекрасное классическое григорианское здание, является прекрасным фоном для энергии и радостного возбуждения этого великого христианского праздника — дня Вознесения. На двери табличка: «Дамы, следите за своими сумочками». В соборе присутствовала некая сила, заключенная в мощном звучании органа, хоре, распевающем «Аллилуйя», в живом движении священников, и легко можно было себе представить, как атеиста завораживают картины, изображающие умирающего Бога, мира, обновленного через символический каннибализм. Я восхищенно смотрел на красивых ирландских девушек с их плавной походкой, распущенными черными или рыжими волосами, решительными подбородками, быстрыми черными глазами и округлыми бедрами; пробирающихся мимо бродяг и местных пьянчуг в толпе, шелестя щей, как камыш на ветру.

На следующий день в поисках следов Джонсона (который родился в 1715 году) я начал продвигаться вглубь Ирландии, которая, судя но дате ее основания, старше святого Патрика. Это было время волнений, скрытых за возделанными полями и рядами аккуратных изгородей западных бриттов графства Мит. Мы отправились по ухабистой проселочной дороге к поместью Смитстаут, месту рождения Джонсона. Мускулистый, напоминающий скалу конюший показал мне поместье. Колокольчики только начали расцветать, и я наслаждался своим любимым сочетанием цветов в природе: мечтательно-синие оттенки среди мягкого зеленого. Я шел через конюшню с каменными стойлами, за стенами которой был яблоневый сад. Я знал, здесь нет того, что я ищу.

Я из тех, кто сотрясает миры.