Регина Бретт - Бог никогда не моргает. 50 уроков, которые изменят твою жизнь

• Летом бегай в брызгах дождевальной машины на газонах, зимой делай снежных ангелов.

• Найди качели из шины и не слезай с них целый час.

• Устрой драку подушками.

• Отправляйся в приют для бездомных животных и выгуляй собаку.

• Иди по цепочке звериных следов, куда бы они ни вели.

• Организуй показ мод, перемерив всю свою одежду.

• Налови светлячков.

• Зайди к обезьянам в зоопарке.

• Потрать три доллара на конфеты.

• Ходи по дому и смотри в зеркало, держа его так, чтобы казалось, будто ты разгуливаешь по потолку.

• Заберись на дерево и прочитай там комикс.

• Потренируйся в чирлидерстве перед домом.

• Запусти воздушного змея.

• Возьми десять четвертаков и опробуй все игровые автоматы в супермаркете.

• Прыгай на кровати, пока не устанешь и не заснешь.

Чем заняться, решать тебе.

Никогда не поздно для счастливого детства. Так устрой его себе. Это детство зависит от тебя.

Я мечтала стать писателем с того момента, как в пятом классе прочитала «Шпионку Гарриет». Я вела дневники, но боялась их показывать кому бы то ни было. Шпионила за братьями и сестрами, копалась в их ящиках и записывала, что там нашла (среди прочего я увидела фотографию, на которой запечатлены голые задницы друзей моего брата). Но когда я стала старше и получила шанс работать в школьной газете, заниматься настоящей журналистикой, я испугалась и не стала.

В колледже я сменила свой профиль с биологии на ботанику, а потом на охрану природы: я собиралась стать лесником. Потом забеременела и бросила учебу. Когда вернулась через шесть лет, настало время осуществить свою мечту.

Я пошла на курсы литературного творчества в Университете штата Кент. На первом занятии профессор задал нам написать на листочке, почему мы выбрали этот предмет. Я подумала, что наши работы читать будет только преподаватель, и подробно рассказала, как сильно люблю писать. Это было похоже на отрывок из дневника. Профессор собрал наши листочки, перемешал, вытащил один и всех пригласил к доске. Он предложил нам написать то, что он зачитает. Классные доски были на всех четырех стенах. Одногруппники полностью исписали эти доски моими корявенькими фразами. Я была краснее пожарной машины.

Вся группа тщательнейшим образом изучила мой пространный абзац, разорвала на клочки, проанализировав грамматику, структуру, тон и содержание. Я молила Всевышнего о способности испаряться. Я не могла нормально заниматься этим предметом. С первого же дня почувствовала себя неудачницей.

В следующем семестре я вместо английского языка взяла специальность «Связи с общественностью» и пошла на первую лекцию по журналистике. В первую неделю я опоздала со сдачей работы. Профессор отчитывал меня перед всей группой. «Бретт, вы могли бы уйти прямо сейчас, потому что у вас все равно ничего не получится».

И я показала ему, что могу. Преподаватель хотел, чтобы мы в неделю сдавали работы длиной 250 слов. Я приносила вдвое больше. Я ни в коем случае не собиралась бросать этот курс. Я заработала пятерку, но что еще лучше, я поняла, что такое давление. Два преподавателя остановили меня в коридоре и озадачили написанием диплома по журналистике. Они выбили мне стипендию в 800 долларов на покупку книг и материалов. Журналистика была идеальным для меня вариантом.

Когда подошло время выпуска, мне кровь из носу нужна была работа по специальности. Я работала на полставки консультантом по вопросам алкоголизма и в год получала семь тысяч. Я отправила тридцать резюме в газеты по всей стране. Получила тридцать отказов. Отчаявшись, собрала лучшие свои работы, опубликованные в студенческой газете. Подошла к преподавателю по законодательству в пиаре и попросила помочь с трудоустройством. Он работал в «Бикон джорнел», лучшей газете наших мест, принадлежащей концерну Найта-Риддлера, одному из самых успешных в этом бизнесе.

Профессор едва взглянул на мои публикации. Сказал, что я не готова работать в такой хорошей газете и готова буду хорошо разве что через несколько лет, а то и вообще никогда. Как будто дверь перед носом захлопнули. Я дрожала и сдерживала слезы, пока не села в машину, а потом рыдала до самого дома. Но я не могла себе позволить принять ответ «нет». Я должна была кормить дочь