Бхагаван Раджниш - Свет на пути. В синем небе нет следов

Если кто-то спрашивает вас: «Что есть истина?», покажите ему свое безмолвие. Покажите ему свой аромат, свою любовь. Поделитесь с ним своим присутствием.

О Лао-цзы рассказывают... Каждое утро он ходил гулять в горы. Сосед спросил его:

- Можно мне пойти с тобой?

Лао-цзы сказал:

- Эта дорога не принадлежит мне. Но, если ты хочешь пойти со мной, есть условие: не говори ни слова.

Соседу это удалось. Он много получил, когда в молчании пришел в глухой лес. Присутствие Лао-цзы постепенно становилось все более и более интимным. Вскоре он понял, почему Лао-цзы поставил условие не разговаривать, потому что разговор нарушил бы это великое благословение, это огромное блаженство, которое росло в сердцах обоих — эти маленькие огни,это блистание света.

Но однажды сосед спросил Лао-цзы:

- Ко мне на несколько дней приехал друг. Можно мне взять его с собой?

Лао-цзы ответил:

- С тем же условием.

Но друг не понял, что к этому нельзя относиться небрежно. Он, сколько мог, хранил молчание, но было много моментов, когда он готов был что-то сказать, но сдерживался. А когда начало всходить солнце, это было так красиво — и эти песни птиц, — что он не смог удержаться. Он забыл условие и сказал:

- Какое прекрасное утро!

Это было слишком... Но Лао-цзы посмотрел на своего соседа. Вернувшись домой, Лао-цзы сказал:

- Твой друг не может ходить со мной: он слишком много говорит.

Сосед возразил:

- За два часа он сказал всего одну фразу: «Какое прекрасное утро!»

Лао-цзы сказал:

- Ты слышал только то, что он сказал вслух, ты не слышал того, что он говорил про себя и контролировал. Из-за него испорчено все мое утро. И если он чувствует,что утро прекрасно... разве мы слепые? Мы тоже видим, что утро прекрасно; какой смысл говорить это? Кому он говорит?

Бывают моменты, когда вы внезапно чувствуете расширение сознания. Это может случиться, когда вы слушаете великую музыку, великую поэзию, или смотрите на великую картину, или просто медитируете, сидя в безмолвии, ничего не делая.

Никто не может превзойти Басё — ни один поэт в целом мире, ни на одном языке, — когда он говорит: «Сидеть в безмолвии, ничего не делая; весна приходит,и трава растет сама по себе».

Просто научитесь быть безмолвными, без малейшей ряби в сознании, и вы — будда. Это небольшое препятствие языка — единственное. Если его нет, каждый человек — будда, поэтому я говорю: быть буддой очень просто.

Однажды, поняв, что барьер — только в языке, я отбросил его. И если весна приходит для Басё, она приходит и для меня. Если трава растет сама по себе,о чем волноваться? Я просто обосновался в своей буддовости.

Не нужно делать никаких усилий; все усилия нужны, чтобы уничтожить усилия, утомить вас, привести к моменту, когда вы падаете, совершенно мертвый от усталости — «Хватит!» Это миг когда новый жизненный источник, новая звездная ночь, новые розы начинают расцветать вокруг вас.

Сосеки написал:

Все тревоги и беды

Ушли из моей груди,

И я радостно играю

Вдали от мира.

Для человека дзен

Не существует границ.

Синее небо должно стыдиться,

Что оно так мало.

Только человек дзен, только человек просветления может сказать это:

Синее небо должно стыдиться,

Что оно так мало.

Ваше сознание стало таким необъятным,и в этой необъятности, в этой океаничности кто будет заботиться о тривиальном — правильно ли повязан ваш галстук? Кому нужны эти мелочи? А все наши тревоги — о мелочах. Вы никогда не тревожитесь о чем-то великом. Оглянитесь — и вы не найдете ничего такого, о чем могли бы сказать: «Как здорово, что я об этом позаботился», — сплошные мелочи.

Мулла Насреддин всегда покупал туфли,которые были ему малы — на размер меньше. Он постоянно ворчал и жаловался всем:

- Я умру от этих туфель!

Люди говорили:

- Почему бы тебе не поменять их?

Когда он в следующий раз пришел в обувной магазин,чтобы по менять их,он снова спросил тот же размер. Сапожник сказал:

- Ты что, сумасшедший? Эти туфли всегда создают тебе проблемы.

Мулла Насреддин ответил:

- В этом есть великая философия. У меня так много проблем; эти туфли занимают меня, и все остальные тревоги становятся ничтожными. Я должен ходить в этих туфлях. Единственный способ избежать остальных забот — создать еще большую. Это так просто. А вечером, когда я прихожу домой и снимаю их... Боже, какое облегчение! Эти туфли — моя единственная надежда найти в жизни какое-то облегчение.

Маниша спросила: