Томас Троуб - За пределы страха. Трансформация негативных эмоций

То, как мы реагируем, также зависит от эмоциональной среды нашего детства и реакций родителя, особенно родителя того же пола.

Когда я был маленький, в моей семье было мало (или вообще не было) открытого выражения эмоций. Я никогда не видел, чтобы мой отец плакал, и редко видел его в гневе. Это впечаталось в меня, и я был поражен и шокирован, когда увидел, что родители моих друзей гораздо более экспрессивны. Мой эмоциональный стиль был очень похож на стиль моего отца — в основном отстраненный, иногда унылый или раздражительный. Долгое время я боролся с этим, пока, в конце концов, просто не принял, что мой Эмоциональный Ребенок именно такой. Принятие своего эмоционального стиля, каким бы он ни был, — большое облегчение. В конце концов, на наши реакции глубоко влияет наша культурная обусловленность. Проводя семинары во многих странах, я привык к тому, насколько различается темперамент у скандинавов, немцев, швейцарцев, итальянцев, американцев или французских канадцев.

Разновидности реакций

1. Реакции «противоборства» — требование, обвинение, нападение, бунт, месть, гнев и раздражительность, критика или суждение и жалобы.

2. Реакции «приближения» — гармонизация, упрашивание, угождение.

3. Реакции «отступления» — уход в себя, обида и мрачные размышления, энергетическая «подавленность», впадение в депрессию и безнадежность или отчуждение.

Контроль — это, по сути, еще одно реактивное проявление нашего Эмоционального Ребенка, которое может создавать обманчивую видимость более взрослого и изощренного процесса. Большинство из нас не может жить без контроля, в какой бы форме он ни выражался. Просто для Ребенка слишком опасно чувствовать, что у него ни над чем нет контроля. Стратегии контроля бывают творческими и тонкими. Мы манипулируем, воздействуем силой, угрожаем, соблазняем, убеждаем, обманываем, вызываем чувство вины, спасаем, даем советы — все это изобилие в высокой степени бессознательных методов чувствовать себя в безопасности, которые мы развивали с самого раннего детства. Они могут быть даже экстремальными. Мы можем жить в непреодолимой зависимости от власти или денег. Мы можем структурировать жизнь и поведение до такой степени, что исчезнет вся спонтанность. И все это не более чем лишенный доверия Эмоциональный Ребенок в нас. Мы можем наблюдать собственное контролирующее поведение во многих сторонах жизни — в том, что касается отношений, денег, работы, еды, секса, даже вождения машины.

Когда я был маленький, у меня было две тети, которые жили в Нью-Йорке, и, приезжая из Европы, мы ходили в гости к ним обеим. В доме одной из них я никогда не чувствовал себя комфортно, потому что все казалось нервным и скованным, чистым до одержимости, и я всегда боялся сделать что-то не так (и неизменно делал). В доме другой, хотя она жила в более бедной части города, я всегда сразу чувствовал себя как дома. Теперь я понимаю, что тети справлялись со страхами Эмоционального Ребенка совершенно по-разному. Первая не могла с ними сталкиваться и, чтобы их не чувствовать, пыталась построить основанный на контроле образ жизни. Вторая была интуитивно и сознательно в соприкосновении со своим испуганным Ребенком. Я начал работать с собственным Раненым Ребенком гораздо позже, но уже тогда мог определить, что у этой тети было гораздо больше мудрости. Она стала для меня своего рода учителем. Когда я поступил в колледж, мои родители жили в Израиле, и она была человеком, к которому я обращался, когда мне нужна была поддержка. Хотя ей пришлось много страдать (а, может быть, именно поэтому), она излучала редкое доверие к жизни.

Мы можем применить к контролирующим стратегиям такую же осознанность, что и к реакциям. У каждой реакции есть определенное кинестетическое (относящееся к внутреннему телу) ощущение — как и у каждого метода контроля. Я замечаю, что когда Амана ведет машину, я автоматически двигаюсь в контролирующее пространство и начинаю делать замечания о том, как у нее получается. Даже когда я их не произношу вслух, я делаю это мысленно. За этим поведением чувствуется мой испуганный Ребенок. Еще я начинаю чувствовать собственный контроль, когда даю советы (что делаю часто) или когда сужу других (что, по отзывам, делал пару раз в жизни). Я также осознаю и чувствую контроль в том, что самозабвенно работаю и постоянно занят.

Когда мне удалось глубже понять, откуда внутри берется все это поведение, стало гораздо легче его принять. Я перестал осуждать себя за реактивность и контроль. Но мне все-таки кажется примитивным пытаться контролировать и главенствовать, чтобы не чувствовать испуга, обиды или вторжения. Когда мы подвергались травме в детстве, дома или в школе, мы не могли адекватно откликаться. В результате мы потеряли уверенность в собственной способности владеть ситуацией. Наши реакции и стратегии контроля — это способы Раненого Ребенка освоить то, что не удалось освоить раньше. К несчастью, это поведение не приводит к тому, на что оно направлено. Оно не делает нас более центрированными и уверенными. Мы не можем достичь большей центрированности и уверенности в себе, когда вовлечены в поведение, приходящее из состояния ума Эмоционального Ребенка. Оно не может принести нам никакого чувства владения ситуацией, потому что в состоянии бессознательности мы основываемся на страхе.