Филип Янси - Почему? Вопрос, который остается всегда

Как это ни печально, у Японии есть большой опыт по устранению последствий катастроф: в 1923 году землетрясение в Канто унесло жизни 140 тысяч человек; в результате землетрясения 1995 года в Кобе погибли 6400 человек, а материальный ущерб составил 100 миллиардов долларов. Но что примечательнее всего, этот народ поднялся из пепла после Второй мировой войны, оставившей им три миллиона погибших и многие города в руинах, не говоря уже о постоянном проклятии радиоактивных осадков.

Истинная сила любого общества видна по тому, как оно относится к своим наиболее уязвимым членам, и мы на Западе можем извлечь из примера Японии немало уроков. Как осознало неприкаянное поколение японцев, даже сам процесс отклика на нужду способен наполнить жизнь новым смыслом.

Антрополог Маргарет Мид во время лекций часто задавала аудитории вопрос: «Что, на ваш взгляд, является самым ранним признаком цивилизации?» Она выслушивала ответы наподобие «глиняная посуда», «железные орудия труда» и «первое окультуренное растение», а затем объявляла: «Вот мой ответ», — и поднимала над головой человеческую бедренную кость — самую большую в ноге — и указывала на утолщение в месте сросшегося перелома.

Как отмечала Мид: «Подобные признаки лечения никогда не обнаруживают среди останков самых ранних и диких сообществ. В их скелетах мы находим признаки насилия: пробитое стрелой ребро; проломленный дубинкой череп, — но эта зажившая кость показывает, что кто-то заботился о травмированном человеке: охотился вместо него, приносил ему еду, служил ему, жертвуя чем-то в ущерб себе». В противоположность природному правилу «выживания сильнейшего», мы, люди, оцениваем цивилизованность на основании нашего отношения к самым уязвимым и страдающим.

Ведущий детских телепередач Фред Роджерс рассказывал, что, когда в детстве он слышал о какой-нибудь катастрофе или стихийном бедствии, его мама говорила ему: «Ищи помощников, Фред. Каждый раз, когда случается что-нибудь ужасное, всегда есть те, кто спешат на помощь». Мы в США увидели яркий пример этого, когда десять пожарных из Техаса бросились к пылающему заводу по производству удобрений и все погибли от последовавшего взрыва. На Бостонском марафоне после взрыва первой бомбы зрители бросились врассыпную, а медицинский персонал поспешил к раненым, став жертвами второго взрыва. Некоторые из бегунов, только что преодолевших сорокакилометровую дистанцию, продолжали бежать к ближайшим больницам, чтобы сдать кровь. В тот вечер тысячи бостонцев открыли двери своих домов для ошеломленных гостей марафона, нуждавшихся в ужине и ночлеге.

Ньютаун в штате Коннектикут продемонстрировал потрясающую общественную реакцию на бедствие, совершенно отличающееся от постигшего Японию. Оно было гораздо менее масштабным и причинено непосредственно самими людьми.

Один психолог на пенсии, который жил напротив начальной школы «Сэнди-Хук», выглянув утром 14 декабря в окно, увидел необычную картину: четыре девочки и два мальчика посреди учебного дня сидели на лужайке перед его домом. Когда он подошел к ним, один из мальчиков воскликнул: «Мы не можем вернуться в школу! Нашу учительницу, миссис Сото, убили. Теперь у нас нет учительницы». Пригласив детей в дом, пенсионер принес им игрушки и угостил соком, в ходе разговора пытаясь выяснить, что же случилось. Затем он позвонил властям. «То, что я по специальности психолог, не имело тут никакого значения, — объяснял он позже хвалившему его репортеру новостей. — Я отреагировал просто как дедушка».

В течение нескольких дней после стрельбы сотни волонтеров устремились к пустующему школьному зданию в близлежащем городке, чтобы подготовить его для учеников «Сэнди-Хук». Они привезли из старой школы мебель и парты, и оформили новую школу так, чтобы она была максимально похожей на оставленную. Сплоченная община Ньютауна была полна решимости сменить свой образ, превратившись из города скорби в город, победивший скорбь.

Беседуя с некоторыми семьями, которые в «Сэнди-Хук» потеряли детей, я слышал о потоке заботы и сострадания со стороны всей нации. Один мой друг, переехавший за полгода до стрельбы в школе, из Денвера в Ньютаун, чтобы быть поближе к семье своего сына, лишился внучки, с которой надеялся делить жизнь многие годы. «Реакция общины была просто невероятной, — сказал он. — Государственная патрульная служба приставила к каждой пострадавшей семье полицейского, который несколько недель после трагедии обеспечивал их безопасность и защиту от репортеров. Этот парень стал частью нашей семьи. Наши холодильники забиты пожертвованными продуктами; у нас больше рождественских подарков, чем можно сосчитать, а консультанты согласны бесплатно предоставлять нам свои услуги столько, сколько потребуется. В данный момент мы с женой заняты тем, что отвечаем на три тысячи поступивших на наш адрес открыток и писем с выражением соболезнований об утрате».