Игорь Бессонов - Пророчества книги Даниила - происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Наконец, сам характер пророчеств, приведенных в Дан 11, заметно отличается от аутентичных библейских предсказаний и по своему характеру приближается к псевдоэпиграфии. Этот момент был хорошо охарактеризован уже английским комментатором XIX века Ф. Фарраром: «Если бы эта глава действительно была бы предсказанием пророка времен Вавилонского плена, сделанным за четыреста лет до этих событий – событий, многие из которых имели сравнительно небольшое значение в мировой истории – которые здесь описаны так загадочно и, вместе с тем, так подробно – это откровение было бы самым уникальным и загадочным во всем Священном Писании. Оно представляло бы собой неожиданное и полное отступление от всех путей Божественного провидения и от представления Богом своей воли в сознании пророков. Оно было бы абсолютно одиноко как отмена всех пределов того, что когда-либо было предсказано» 104 104 Farrar F.W. The Expositor’s Bible. The Book ofDaniel. London, 1895. P. 299. . В самом деле, если бы подобное точное предсказание будущего было бы возможно, то зачем использовать его для описания столь малозначимых в политической истории еврейского народа и в духовной истории человечества событий, а не описать столь же подробно, ясно и недвусмысленно гораздо более существенные исторические события? Пристальное внимание автора книги Даниила к истории Сирийских войн и к личности Антиоха Епифана было бы необъяснимо для пророка VI века до н.э., но совершенно понятно для иудейского книжника II века до н.э.

Но, собственно, там, где фундаменталисты заканчивают свое исследование, заключая, что автором книги Даниила разумеется был сам пророк Даниил, критическая точка зрения его только начинает. Мнение Порфирия о том, что автором книги Даниила был некий иудей, живший во времена Антиоха Епифана, при его общей корректности, безусловно является совершенно недостаточным для современных исследователей, не отвечая на вопросы о среде возникновения книги Даниила и ее точной датировке. Наконец, она предполагает, что книга Даниила изначально была цельным произведением, что вполне может и не соответствовать действительности – в большинстве случаев библейские книги представляли собой сложный результат переработки более ранних произведений, постепенного расширения первоначального литературного ядра, компиляцию разных произведений в едином тексте. В случае с книгой Даниила мы имеем еще один принципиальный аргумент в пользу ее изначального сложного состава – ее двуязычие. Текст 1, 1–2, 4 и 8–12 глав написан на иврите, в то время как 2, 4 – 7, 28 составлен на арамейском. Уже этот факт заставляет нас предположить, что книга Даниила не является произведением, от начала до конца составленным одним автором.

Уже Бенедикт Спиноза и Исаак Ньютон предположили существование более чем одного автора у книги Даниила – считая аутентичными видения, они полагали, что исторические описания в 1–6 главах написаны другими авторами. Гораздо более радикальные подходы возникают в XIX столетии: так, Бертхольдт в 1803 году предположил, что книга Даниила является произведением не менее чем девяти писателей. Постепенно большинство исследователей отошло от столь радикальной точки зрения, склоняясь к единству книги Даниила, составленной маккавейским автором. В XX веке эта концепция постепенно теряет популярность – она все еще отстаивалась в 1950–60-е годы такими авторами как Г. Роули 105 105 Rowley H.H. The Unity of the Book ofDaniel // The Servant of the Lord and Other Essays on the Old Testament. Oxford, 1965. P. 249–280. , Н. Порте-ус 106 106 Norman W. Porteous. Daniel: A Commentary. Philadelphia, 1976. и О. Плёгер 107 107 Plöger Otto. Das Buch Daniel. Gütersloh, 1973. , однако в дальнейшем большинство исследователей склонилось к концепции постепенного роста книги Даниила, завершившегося только в период гонений Антиоха Епифана. В настоящее время можно говорить о нескольких общепринятых принципах, ставших частью современного научного консенсуса, и о нескольких концепциях, высказанных разными исследователями, продолжающих конкурировать в научном мире.

Все современные исследователи признают наиболее древним пластом книги Даниила истории из глав 1–6, повествующие о жизни пророка Даниила и его друзей при вавилонском дворе. Очевидно, что первоначально указанные повествования бытовали в качестве отдельных историй, посвященных жизни легендарного еврейского мудреца, жившего во времена вавилонского плена. Примечательно, что греческий текст книги Даниила добавляет к основному семитскому тексту еще две истории, иллюстрирующие мудрость пророка Даниила – «Сусанна» и «Бэл и Дракон». В обоих рассказах Даниил выступает скорее в качестве мудреца – и даже в некотором роде прообраза искусного детектива европейского криминального романа, разоблачающего нечестивых старейшин, оклеветавших Сусанну, и вавилонских шарлатанов-жрецов. Эти рассказы, бытовавшие как отдельные сочинения, не вошли в состав оригинальной книги Даниила, однако были включены в ее греческие переводы в качестве приложения. Сам текст первых шести глав книги Даниила также составлен из различных историй, первоначально независимых друг от друга и лишь позднее соединенных автором в единое целое. На это указывают целый ряд противоречий и редакторских вставок, не слишком очевидных, но все же выявляемых при более детальном анализе. Так, Даниил и его друзья, уже представленные Навуходоносору в первой главе (Дан 1, 9–10), во второй главе оказываются неизвестны ему и снова представляются благодаря Ариоху (Дан 2, 25). В третьей главе Даниил вовсе не появляется, а сама история посвящена трем иудейским отрокам, очевидно добавленным автором в 1 главу в качестве друзей главного героя; в четвертой главе Даниил постоянно именуется своим вавилонским именем Валтасар, что позволяет предположить, что первоначальным героем указанного повествования мог быть некий иудейский провидец с таким именем. Равным образом, сам текст четвертой главы представляет собой послание Навуходоносора «всем народам, племенам и языкам» (Дан 3, 31), который по своей форме отчетливо выпадает из других повествований книги Даниила.