История Византийской империи. Том 5

Константин остался у Романовых ворот и совершал чудеса храбрости вместе с доном Франциском Толедским, Иоанном Далматом, с доблестным Феофилом Палеологом, подоспевшим на помощь. Между тем калитка Керкопорта у Адрианопольских ворот, открытая перед штурмом, осталась без охраны, и полсотни турок ворвались на террасу между двумя стенами. Они бежали к Романовым воротам, сбрасывая со стены немногочисленных и ослабевших защитников. Среди христиан, увидевших турок и их значки на стенах, возникла паника, раздались крики, что город взят; защитники прыгали со стен и, давя друг друга, завалили своими телами Адрианопольские ворота. Константин со своими соратниками погиб героем, и тело его, не узнанное турками, лежало в куче из 800 христианских трупов. Последний Палеолог не посрамил своих воинственных предков XII и XIII вв., по матери в его жилах текла сербская кровь. Его униатство было быстро забыто, и для греков, начиная с современного автора «Плача», оправдывавшего Константина, он остался благоверным царем Константином, национальным героем и богатырем. В простом народе живут о нем легенды до сих пор. Освободителем Константинополя, по народному поверью, явится православный царь Константин, когда-то русский, ныне из Греческого королевства, и это убеждение приходилось слышать в глуши, до которой не доходило какое-либо книжное влияние. Исторически засвидетельствовано, что немедленно по прекращении резни султан приказал разыскать тело Константина. После долгих поисков к нему принесли голову, которую Нотара признал за царскую. Она была выставлена, по приказанию Магомета, на площади у подножья колонны Юстиниана, затем отправлена по городам Малой Азии; тело же было предано погребению в месте, современниками не указанном 75.

Десятки тысяч турок хлынули через Адрианопольские ворота по телам защитников; через большую брешь, которую турки оставили до сих пор, победители ворвались во Влахернский квартал, избивая всех по пути. Взошел на стены и сам Магомет, и его знамя было поднято на Романовых воротах. Пока турки грабили и жгли дворцовый Влахернский район — причем погибли чудотворные иконы Влахернская (наш тип «Знамение») и Одигитрия, — толпы греков, старики, женщины и дети спасались в монастырях и храмах, где их настигали турки и избили тысячи, как у храма св. Евфимии (нын. Гюль-джами); главная же масса бежала по Средней улице, через площадь Константина, где ангел с мечом, по преданию, должен был отдать огненный меч некоему мужу, который загонит врагов в самую «Персию»; миновав площадь, толпа хлынула в св. Софию, забыв осквернение ее униатами. Туда подошли турки только через шесть часов, так велик был город и добыча по пути. Много сложено легенд о взятии главной, после Иерусалима, святыни восточного христианства: о священнике, скрывшемся со Св. Дарами через сомкнувшуюся за ним стену на левых хорах, о Магомете, въехавшем на коне и приложившем кровавую руку к колонне высоко от пола, столько было навалено трупов. Достоверно показание источников о том, что кровопролитие прекратилось еще до полудня, когда султан въехал в город. Прибыв к Софии, он сошел с коня и прекратил грабеж внутри храма; он даже поразил турка, портившего, в своем фанатизме, мраморный орнамент с крестами. «Хватит с вас денег и пленных, — сказал он, — а здания мои». Взойдя в алтарь, Магомет преклонил колени на молитву и приказал обратить св. Софию в мечеть.

У Силиврийских ворот прорвался албанец Элия-бей, эмир-ахор султана, получивший в награду Студийский монастырь, позже (около 1490 г.) обращенный в мечеть Эмирахор-джамиси.

После прорыва сопротивления не было. Упорно держались лишь критяне у Красных ворот, древних Евгеньевых, при входе в Рог, пока султан не разрешил им уйти на свои корабли. Защитники приморских стен бежали, узнав о прорыве у Влахерн, но эта весть пришла не скоро; вслед за защитниками побежали и осаждавшие турки, чтобы грабить город, оставив свои корабли. Так поступили оба флота — и Хамзы, и Сагана — внутри гавани; поэтому латиняне могли спастись бегством мимо пустых турецких судов. Толпы латинян и греков собрались на берегу Золотого Рога, бросаясь на корабли, но мест было мало; переполненные корабли спешили уйти без своих капитанов и экипажей, убитых или непоспевших; ушло 18 латинских судов, а около 25 досталось туркам, было захвачено Хамзою, собравшим наконец своих матросов. Кардинал Исидор переоделся рабом и спасся в Галату; венецианский адмирал Тревизан и много венецианцев, защитников Влахерн, были схвачены турками, но большинство знатных латинян спаслось на родину. Как только турки убедились, что сопротивление заменилось бегством, они предались грабежу; после драгоценностей и золота, которых они долго искали в подвалах и тайниках, они всего более дорожили пленными невольниками, особенно молодыми девушками и мальчиками. Пленных они гнали, связав веревкой попарно, разлучая родных и связывая госпожу с служанкою, архимандрита с привратником. Современный «Плач о Константинополе» 76дает яркую, но риторическую картину бедствия 77.