Дмитрий Семеник - Душевный лекарь. О перенесении скорбей

Святитель Василий Великий (330–379).

Ободрись, госпожа, ободрись; время утешиться; отверзи слух свой и выслушай божественные изречения: человек – что трава, дни его, как полевой цветок, так и он отцветает (Пс. 102, 15). Какой человек поживет и не увидит смерти (Пс. 88, 49)? Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним (1 Фес. 4, 14). Итак, мы не совсем потеряли сына, но спустя немного, когда затрубит последняя труба, он восстанет в сретение Господу на воздухе (1 Фес. 4, 17), и там мы увидим его.

Он здесь поражен смертным ударом, но там не испытает вечной скорби, как облекшийся во Христа в Крещении, содержавший православную веру и еще не насытившийся здешними приятностями, вкусив их как бы концом перста по юности своей…

Сколько зол, госпожа, он бы перенес, оставаясь во плоти? Разве ты не думаешь, что здешняя жизнь есть испытание человеку? Супруга, дети, изобилие рабов и прочего необходимого для жизни, к тому же, и земная слава – вот что предстояло ему. Избавившись от всего этого и лишь немного омочив душу горькими волнами жизни, он будет иметь великую свободу души, соединившись с Богом.

Таким образом, госпожа, отстрани, оставь неутешную скорбь, положи надлежащий предел страданию: принеси Богу жертву хвалы, исповедания (Пс. 49, 14). Скажи с блаженным Иовом: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось (Иов. 1, 21); повтори слова Давида: возвратись, душа моя, в покой твой (Пс. 114, 6). Ибо смерть сына – душа твоя. На вдовство же свое взирая, восклицай: Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек (Пс. 117, 6).

Так настраивая себя, ты, во-первых, благоугодишь Богу, как бы добровольно принося сына в жертву, подобно Аврааму, потом и самому любезнейшему сыну доставишь величайшее благо, когда он будет видеть, что ты переносишь это с благодарностью. Этим ты и всем другим представишь пример доброго терпения во Христе Иисусе, Господе нашем, Которого молим, чтобы Он, коснувшись сердца твоего милостию и щедротами (Пс. 102, 4), произвел в тебе свет утешения и даровал тебе мирную жизнь, а по окончании здесь богоугодной жизни сподобил тебя свидания с сыном твоим и вечного с ним веселия.

Обрати, убеждаю тебя, взор ума своего на происходящее во вселенной, взгляни на древние роды, на самого праотца нашего Адама, посмотри и подумай: кто, явившись на свет, остался в этом веке, а не отцвел и не иссушен смертью скоро, подобно произрастающей траве?..

Настоящая жизнь – некое определенное служение и однодневный труд, а потом тотчас – возвращение домой, подразумеваю переход отсюда туда. Патриархи были и ушли, пророки были и ушли; отцы и матери были и ушли; братья, друзья и родные были и ушли. А что – цари? Что – вельможи? Что – начальники? Что – всякий возраст и весь род человеческий? Не все ли пошли в землю или пойдут спустя некоторое время, как произошедшие из земли?

Но вот что нужно: чтобы, хорошо потрудившись здесь и проведя жизнь в согласии с волей Создателя Бога, мы оказались бы неосужденными, предстоя тамошнему страшнейшему Судилищу, чего сын ваш верно и несомненно достиг и сподобился. Ибо блажен, говорят, тот из рожденных женами, кто мало жил и кого Господь избрал и взял к Себе в первом возрасте, не испытавшим горьких грехов здешней жизни…

Отсюда желаем мы тебе почерпнуть средства к утешению, отсюда – успокоение. Будь виновником радости и врачом не только для себя, но и для госпожи спафарии, которая особенно нуждается во врачевстве и утешении, по причине того, что мало привыкла к терпению, а потом – и для прочих близких к тебе, так, чтобы ты явился сведущим в предметах Божественных, и поступающим по закону Божию и знающим, куда отошел преставившийся, особенно любезнейший сын твой: не к смерти, не к небытию, но в жизнь вечную и к Богу, создавшему все; и чтобы отцам, и знакомым, и собравшимся на погребение показать прекрасный пример того, как переносить с благодарностью и смиренномудрием потерю детей и не противиться Божиим повелениям.

Преподобный Феодор Студит († 826).

Велико ваше горе, безмерна скорбь ваша, невознаградима потеря. Знаю, сердце на части рвется. И обыкновенная смерть, разлучающая нас с нашими родными, тяжка. Насколько же тяжелее должна быть сердцу разлука ваша с милым, хорошим Васенькой, такою смертию вырванным от вас. Тяжко, больно, страшно, горько! Но в горечи этой и сладость есть, мои о Господе родные, возлюбленные и дорогие чада, в тягости вашей есть и легкость, в горе и скорби – отрада и утешение. Вот где это утешение, отрада, легкость и сладость. Вася, при всех своих хороших внешних качествах, был хорош и по душе своей, как говорится, еще не испорченный мальчик. Стало быть, цветочек свежий, неувядший, благоухающий, цветущий, прекрасный. А что делает садовник, когда у него в саду зацветет редкий, дорогой цвет, ввиду наступившей холодной погоды, сырой, гнилой? Не берет ли он этот цветок нежный и не пересаживает ли в теплую светлую оранжерею, чтобы не поблек совсем цветочек его? Так вот точно поступил и Великий Садоделатель – Господь с милым, хорошим цветочком Васенькой. Ведал он, всеведущий, что ждут впереди цветок этот юный невзгоды, непогоды, бури да вихри, громы да молнии, дожди да ливни, осень гнилая… зима суровая, холодная, морозная. Завянет цветочек, поблекнет… погибнет навеки. «Нет, – сказал Садоделатель великий, Премудрый Господь, – не дам увянуть цветочку Моему юному, осень своею гнилостью не коснется его, зима хладом своим не умертвит его, бури и вихри не унесут его… Нет, Я возьму его, вырву из этой грешной земли, пересажу его в оранжерею Свою небесную, где нет уже ни непогод, ни бурь, ни вихрей, ни осени сырой, ни зимы холодной, где вечно сияет солнце – Сам Христос, где вечная весна, вечная Пасха, вечное Христос Воскресе». И рече, и быша.