Дмитрий Головаченко - Разговор с душой

Много раз зарекался, объясняя себе в тяжелой ситуации, что имею средства для жизни, что у меня есть жилье, и даже если я понесу какой-то ущерб в виде потери работы или другой неприятности, то объективно это не повод впадать в отчаяние. Но наблюдаю: в суете дней мелкие трудности подобны червячку, который подъедает большое и могучее дерево, кажущееся невероятно устойчивым, и со временем оно падает.

Не имеет значения, сколько человек зарабатывает денег, какой статус имеет. Миллионера, шоумена, президента – любого может настичь череда неприятностей. Маленькое недоразумение с утра овладевает сознанием, и мысли о нем будут тянуться весь день, прибавляя новые домысливания. Этот снежный ком к вечеру превращается в огромную проблему, закрывающую человеку объективный взгляд на ситуацию. Кажется, что это конец, и решение этой проблемы – вопрос жизни и смерти. Другой человек со стороны скажет: «Успокойся, это временные трудности, пройдет». Он трезво смотрит на обстоятельства, поскольку не встревожен.

Если вокруг тебя темнота, то молитва – это то средство, дающее человеку возможность взглянуть на ситуацию со стороны. Молитва – это лифт, который поднимает тебя на верхний этаж сознания, на крышу здания, с которого открывается понимание всего. Уже с другой позиции ты видишь проблемы, но они теперь не кажутся такими сложными. Ты начинаешь отделять себя от этой проблемы. Бог – это вершина мира, и когда человек пытается приблизиться к чему-то абсолютно недостижимому, то неизбежно поднимется вверх. Чтобы начать молиться, нужно сосредоточиться и «отойти» от всего. Когда этого нет, сложно выстроить логическую линию, понять дорогу, по которой пришла проблема, и как ее решить. Молитва – это попытка выйти из некомфортного состояния в состояние ясности, порой даже специально усложняемое дополнительно налагаемыми ограничениями.

Эдхард Толле прекрасно описал состояние, которое обозначал как «присутствие», когда человек не ассоциирует себя с тем, что вокруг, с существующими проблемами. Духовные советы и наставления – это то, с чем человек может соглашаться, но потом он вступает в новый день, в новую сложность, и очень быстро забывает то, с чем соглашался.

Когда я читал эти книги и советы, рассказывающие о необходимости отстраняться от отождествления, от погони за жизненным адреналином, я был согласен, но присоединял свои личные особенности. Я был свидетелем ситуации в аэропорту Абу-Даби, где однажды почти все рейсы отменили. Возникла жуткая неразбериха, администрация не хотела решать вопросы быстро и решительно, сотрудники ходили из угла в угол, не отправляя людей ни в самолет, ни в отель. Один человек, наверное, американец, жутко уставший, дошедший до изнеможения от непонимания, почему не решается его вопрос, вступил в спор с супервайзером. Он требовал помощи, которую ему не оказывали на должном уровне. В крайней точке своего гнева, на пике ярости, со сжатыми кулаками, в поту он вел себя интеллигентно и уважительно к своим оппонентам. Тогда я подумал: «Да, знал бы он, как злятся в моем городе…» Некоторые люди с рождения имеют спокойный склад характера, культуру и воспитание, а у кого-то, напротив, более горячий нрав. Я знал, что в такой ситуации у себя на родине услышал бы куда больше криков, пылкий и нескрываемый гнев. Когда я читал книги о том состоянии «присутствия», о котором рассказывал Эдхард Толле, то понимал, что, может, кому-то и вправду не нужно давать рекомендации и упражнения, но в моей крови от отсутствия возможности прокатиться на мотоцикле или какого-то другого всплеска адреналина просто вскипала голова. Мне нужны были некие этапы и ступеньки, как утихомирить того безудержного быка, который кипел в крови. Молитва – один из тех инструментов, который дан человеку, чтобы, несясь по жизни, он не забыл, куда и зачем бежит, а взгляд его вновь стал трезвым.

Вчера я неудачно влез в торги на бирже. Мое поспешное и необдуманное решение заставило следующую половину дня наблюдать таяние денежного вклада прямо на глазах. Поначалу сложно было признать ошибку, надеялся на что-то, приободрял себя, но не воспринимал реальность. Я делал усилие, чтобы не впасть в отчаяние, но чем дольше длился этот марафон, тем тяжелее было сохранять взгляд трезвым, хотелось немного соврать себе. И когда окончательно признал и принял последствия, только тогда тяжесть ситуации стала отступать. Душевный подкуп затмевает трезвый и адекватный взгляд.