Сергей Тимченко - Чтобы быть счастливой

Пищевой пост - самое простое и действенное средство научить ребенка владеть своими желаниями, приучить сдерживать себя. Важно не пропустить время. Это тот случай, о котором сказано: «учи чадо, пока оно поперек лавки лежит, когда вдоль ляжет - поздно будет». Детям, которых приучили к посту в раннем возрасте, когда послушание родителям безусловно и радостно, гораздо легче переносить отсутствие скоромной пищи, чем тем, кого жалели и на- чал и приучать позже. У малыша слаба память о том, чем его кормили в два, три или четыре года. Он почти не помнит вкуса. А вот у ребенка, познавшего ограничение только в шесть-семь лет, очень вероятна ностальгия по котлам с мясом.

Малому ребенку не знакомо обилие вкусов. Он не знает разносолов. Он ест то, что ему дают. То есть так должно быть. И там, где родители сами уверены в этом - оно так и бывает. Причем, без всякого насилия. Ну не понравилась ему какая-то еда с первого раза, понравится со второго или третьего. Но случается, стоит чаду оттолкнуть ложку, выплюнуть кашу или пюре, как мамочка хватается за голову: «Ах, он этого не ест! Это ему не нравится». И начинает предлагать другое-третье, подкупать малыша лакомством. Воспитание требует терпения и душевных сил, гораздо легче найти «фастфуд». И вроде бы цель достигнута — «Уф! Накормила!»

«Не хочу!» «Не буду!» «Не вкусно!» А то и просто - «Тьфу!» Не,,стоит относить подобную привередливость в еде к естественному проявлению младенческого состояния, вроде мокрой пеленки или неумения считать до десяти. Это производная родительского потакания при кормлении. Да и в других житейских ситуациях. Ведь проще пойти на поводу у малыша,чем противостоять капризам. У И.А. Бунина есть очень живой эпизод. Речь о пятилетней девочке. «Лиля, когда подали вместо ее любимых хворостиков вишневый кисель, стала пронзительно кричать на Гурия (повара), стуча кулачками по столу, сошвырнула на пол тарелку, затрясла головой, захлебнулась от злых рыданий». Пока домочадцы несли ее на диван, девочка брыкалась и кусала им руки. А потом долго не могла успокоиться. Мне помнится, как мамочка жаловалась на любимое дитя четырнадцати лет: «Он не ест ничего домашнего. Только пиццу, куриные крылышки, чисбургер и картошку-фри из Макдоналдса». Если ему этого не дают, он не ест ничего. Маме приходится уступать.

Для ребенка семья — первый учебник жизни. В этом смысле, немалая роль отводится общей семейной трапезе. Многие века общий семейный стол почитали од- ним из важнейших устоев семьи. На еду в одиночку, если к этому не вынуждали какие-то особые обстоятельства, смотрели, как на грех. Особенно от одиночной трапезы предостерегали женщин и детей. В наше время традиция ежедневного общего стола встречается не часто. Хотя само понятие довольно часто используется в кино и телепродукции, например, в рекламе, как позитивное и всем знакомое. Однако наш образ жизни сильно изменился за последние полвека. Исконное уступает, даже в семейный дом проникают американизмы. Домочадцы едят каждый в удобное для него время, никто никого не ждет — время дорого для дела. Едят, что называется, на ходу. И даже в свободные дни у каждого свои развлечения, и потому время обедов и ужинов тоже свое.

Жаль. Общий стол, пусть даже один раз в день, на худой конец, хоть пару раз в неделю, не просто объединяет семью, но особенно помогает воспитанию младшего поколения. Ребенок за общим столом приучается быть членом общества, наблюдает и перенимает общий порядок и в этом порядке познает свое место. В нашем Отечестве и в дворянской, и в крестьянской среде, и в среде разночинцев детям прививали одинаковый этикет поведения за столом. Ребенок знал, что за столом следует молчать, даже если взрослые разговаривают. Он мог только ответить на заданный взрослым вопрос. Дитя учили сдерживать движения рук, ног и головы. Не вертеться, не сучить ногами, не елозить руками по скатерти. А еще — кушать, что дадут, не просить, чего не дали, не тянуть руку за куском или блюдом. С возрастом, когда ребенку разрешали самому накладывать себе на тарелку, недозволенной вольностью считалось протягивать руку за блюдом далее, чем на локоть.

За общим столом отношение к еде преобладало не личное, а общественное. Взрослые, держась правил, не говорили: «невкусно, пережарено, кисло». На- против, было принято похваливать. Ребенок приучался прислушиваться не к личным ощущениям,а к общественным. Если все едят - значит, всем вкусно. Попробую-ка я еще раз. И, как правило, вкус находился. За компанию, как известно, все можно съесть. К тому же, дитя - подражательно.