Долорес Кэннон - Иисус и Ессеи

Употреблялись в пищу и разные виды мяса: молодая баранина и козлятина, изредка мясо бычков или молодых волов и разные виды птицы. Я помнила о законах в Ветхом Завете и спросила Садди о пищевых ограничениях. Он ответил: «Нельзя есть свинину или мясо животных, у которых не раздвоено копыто. Свинья, она чего только не ест! Она и навоз съест, если ей скормить, ей все равно. Поэтому свинья считается нечистой. Можно есть только тех животных с раздвоенным копытом, которые жуют жвачку. Вот верблюд жует жвачку, но мы не едим верблюда».

Сам он не любил есть мясо, хотя не было никаких строгих правил, запрещавших это членам общины. Это был личный выбор Садди. «Нехорошо убивать живые существа для своего... Ну... Для удовольствия. Ты ведь лишаешь жизни Божью тварь. Есть мясо—это значит связать кого-то здешней жизнью, привязать чью-то душу к земле».

Он не понимал слова «напитки», но сообщил, что ессеи пили вино, воду и иногда — молоко различных животных. В шутку я спросила о кофе, но Сади сказал: «Такого не знаю. Это мне незнакомо. Я пил отвары из мяты и разных листьев». «Овощи» — еще одно слово, которое он не понял даже после многочисленных объяснений. Кроме зерновых и фруктов, были и другие продукты, но их покупали у проходящих караванов.

Садди описал и мебель внутри жилищ. «Есть кровать — рама, на которой перекрещенные веревки, ими обвивается рама. А поверх кладется тюфяк и все такое. И вот так и спишь на этом. Есть стулья и столы. А если хочешь посидеть или отдохнуть, возьми подушечку и сядь на пол. Это опять же дело вкуса». Рама кровати возвышалась над полом сантиметров на 30. Садди не понял, о чем я говорю, когда я спросила об одеялах или покрывалах. Когда я объяснила, он ответил: «Совершенно ни к чему все эти одеяла. Это лишнее. Если жить в горах, тогда, может, они и нужны».

Он также не знал, что такое подушка, но поскольку он использовал слово «подушечка», я понимала, что он узнает и «подушку». Садди не мог взять в толк, какая может быть для него необходимость класть подушечку под голову во время сна. «Голову не приподнимают. Лучше всего спать, когда ступни приподняты выше уровня головы, чтобы кровообращение было лучше. Если приподнимать голову, будут отекать ноги. У тебя не отекают? Если спать с приподнятой головой, будут головные боли и много других неприятностей. А вот приподнимать ноги — это значит улучшать кровообращение в теле и не давать крови застаиваться». Жители Кумрана спали, либо подкладывая подушечку под ступни, либо придавая кровати наклонное положение. Единственным дополнительным предметом обстановки в доме были полки, куда можно было класть вещи — одежду и тому подобное.

Я спросила об украшении жилища, и снова Садди смутился и нахмурился. Я имела в виду картины и статуи.

Слово «статуя» встревожило его. «У нас нет статуй! У нас их не делают. Иногда бывают картины. Но никакие статуи в общине не разрешены. Это подражание тому, что создал Бог. В заповедях запрещено сотворять себе кумира». — «Даже если подразумевается, что это не божество? А, например, изваяние животного?» — «Многим ложным богам поклоняются в зверином образе».

Я попыталась объяснить, что некоторым людям нравится иметь у себя статуи и картины, потому что они радуют глаз. -У них нет намерения использовать эти вещи для поклонения. Но Садди не мог воспринять эту идею. «Я, пожалуй, посмотрю на природу и найду красоту в ней. Зачем смотреть на грубое подражание, когда перед тобой настоящее? Я могу понять красоту и потребность творить, но ты разве не можешь сделать много вещей, которые будут гораздо красивей? Картины вот очень хороши».

Когда я попросила его пояснить насчет картин, я не предполагала такого их типа, который был известен Садди. Они были написаны на папирусе или дереве и развешивались в доме, но это не были изображения предметов или живых существ, какие были бы у нас Это больше походило на абстрактную живопись.

С: Цвета, и то, как свет, и формы, и... Я не рисую. Я не очень хорошо объясняю. Это все вещи, которые обращаются к душе. Это скорее не то, что видят глаза, а то, что идет изнутри. Эти картины — то, что видит душа. Они, пожалуй, имеют значение только для того, кто их рисует.

Д.: А вот римляне — у них ведь много статуй, не правда ли?

С: Да, но они ведь язычники. Они поклоняются статуям.

Они приписывают статуям качества, которых у тех нет.

Это просто камень. Д.: Они действительно поклоняются самой статуе — или почитают идею, которая заключена в ней?