Сергей Алексеев - Энциклопедия православной иконы. Основы богословия священных изображений

В мире же христианском отношение к скульптуре неоднозначно.

Отцы Седьмого Вселенского собора ничего не говорили о различиях между живописными и скульптурными священными изображениями, не говорили и о технике их выполнения. Вот что свидетельствует выдержка из броса (догматического постановления) Седьмого Вселенского собора:

«…со всяким тщанием и осмотрительностью определяем, чтобы святые и честные иконы предлагались (для поклонения) точно также, как и изображения честного и животворящего креста, будут ли они сделаны из красок или (мозаических) плиточек или из какого-либо другого вещества, только бы сделаны были приличным образом…»

Если же вспомнить Священную историю Ветхого Завета, то можно выяснить, что некоторые Священные изображения в Скинии Моисеевой, а именно: Херувимы над Ковчегом Завета, были скульптурными.

Для ранних христиан изваяния служили живым напоминанием о статуях на языческих капищах и поэтому первые христиане всячески старались отгородить себя от искусства языческого. Тем не менее, уже в самые первые века христианства существовали скульптурные и рельефные изображения Спасителя в виде Доброго Пастыря, Божией Матери, сцены поклонения волхвов и др.

В настоящее время, существует большая разница в понимании возможности использовать скульптуру в качестве священного изображения у православных христиан и католиков.

Интерьер католической церкви украшают многочисленные скульптурные изображения и, наряду с витражом, статуи святых — характернейшая черта западноевропейского церковного искусства.

Для православных статуя — явление нераспространенное. Если обозреть историю становления священных изображений и Византии, и Древней Руси, то практически невозможно встретим период, когда в православных храмах какое-либо значимое место занимала скульптура.

Поклонение волхвов. Рельеф римского саркофага, IV в.

Православные священные изображения в виде скульптуры: слева — святитель Николай Чудотворец (Никола Можайский), XIV в.; справа — святитель Евфимий Новгородский, XV в.

Исключение составляют изображения преподобного Нила Столбенского, Николы Можайского, Параскевы Пятницы и некоторые другие.

Барельефы на фасадах древнерусских церквей, мелкая пластика церковной утвари, носят сугубо утилитарный декоративный характер и не имеют такого значения в богослужебной практике Церкви, как традиционные иконы.

Надо сказать, что пространственное мышление православных христиан в области художественной во всей полноте выразилось в церковной архитектуре — в храмостроительстве.

И следует заметить, что даже с чисто внешней стороны — стороны формы, плоскостные изображения, уже в силу своей изначальной условности, имеют большую степень свободы иносказания, чем скульптура.

Именно об этом пишет преподаватель Московской Духовной Академии Михаил Дунаев:

«В самом деле, достаточно представить скульптурное изображение с нарушенными пропорциями тела, чтобы понять его малоприемлимость для выражения идеи нетленного горнего. Плоскость, с ее отсутствием третьего измерения, может стать невидимой гранью между двумя мирами, дольним и горним, то есть земным и небесным. Скульптура такой возможности лишена по природе своей: система условностей, применимая к живописи, для нее недопустима».

Архимандрит Рафаил (Карелин) так высказывается о скульптуре:

«Статуя — это увековечивание непреображенного и неодухотворенного вещества, тяжкого и давящего (при этом форма ее может быть по земному красивой, эмоционально насыщенной и даже казаться «одушевленной»). Тетуллиан, который отрицательно относился вообще к изображению, особенно часто направлял удары своих обличений против искусства ваятелей. Для Тертуллиана статуя — это идол, атрибут язычества. В иконе нет давящей массы тела. Там тело как бы непроницаемо и прозрачно. В статуе мы замечаем два встречных движения: статуи к земле, и земли к статуе. Статуя давит на землю; земля, сопротивляясь ее тяжести, также давит на статую. Это борьба двух тел. Хочу отметить, что здесь имеются исключения, но вопрос не в исключениях, а в общих тенденциях и возможностях ваяния, как вида искусства. В иконе тело не имеет притяжения к земле. Оно невесомо, но в тоже время не бесплотно. Оно во плоти, но плоти преображенной, включенной в другие силы и энергии, в плоти, которая приобрела новые свойства и преодолела косность вещества. Внешняя неподвижность иконографических фигур — это форма их внутренней динамики».