Александр Вознесенский - Святитель Николай Чудотворец житие, перенесение мощей, чудеса, слава в России

Спустя некоторое время слава святого образа привлекла сюда и нескольких отшельников, любителей уединенной жизни, так как место явления его поистине представляло для нее благоприятные условия. Вдали (верст за семь) от человеческого жилья, среди густого, векового, почти непроницаемого леса, со страшными, почти непроходимыми от зарослей оврагами с трех сторон, оно было самое подходящее для безмолвной подвижнической жизни. Отшельники приютились в расселинах крутых оврагов, и оставшиеся от них пещеры доныне свидетельствуют об их отшельнических подвигах. Из числа этих пустынников, первых основателей возникшей здесь впоследствии пустыни, иноки Евстафий, Елисей и Илья удостоились быть свидетелями нового чуда от образа Николая Чудотворца. Однажды Илия, в отсутствие других двух иноков, небудучи в состоянии более бороться собственными силами против бесовских искушений, перенес образ святителя из церкви в свою келью, чтобы молитвою пред ним успокоить свою душу, и после молитвы ушел на работу в лес. В это время загорелась его келья, и Илья, увидев ее издали в пламени, страшно испугался и опечалился, думая, что вместе с кельей сгорит и находившаяся в ней икона. Каковы же были радость, восторг и удивление Илии и двух его братий, когда, пришедши, они нашли в пепле чудотворную икону святителя Николая целой и невредимой».

Так чудесами своего образа святитель Николай положил основание Рыхловской обители; чудеса же его дали ей и это ее название, потому что оно произошло по поводу следующих событий.

Уже названный выше священник села Оболонья, Василий, в один год, по известному одному ему причинам, хотел было оставить храм явленного образа в самый праздник перенесения мощей святителя без службы, и вот что из этого вышло.

«Святитель Николай явился ему в ту же ночь пред рассветом дня во сне с лицом кротким, таким же точно, с каким он изображен на самой новоявленной иконе, и укорял его в небрежении, говоря: «Василий! Зачем нерадишь о своем звании, к которому ты призван Богом? Зачем оставил мой пустынный храм без славословия Бога Царя, дивного во святых? Зачем поленился утешить веру жаждущих с любовью пения церковного празднолюбцев? Отдашь ответ Иисусу Христу, святейшему Сыну Божию, призвавшему тебя к сану священства, чтобы быть строителем Таин Его, так как вот предстоит многое множество народа в веси пустынной, подобно овцам, не имущим пастыря. Итак, встань и поспеши ныне, благоговейный иерей, и побойся праведного гнева Божия свыше на творящего дела Божия с небрежением».

Священник Василий пробудился от сна в страхе и боязни, но уже не здоровым, а расслабленным, и закричал: «Рыхло, рыхло, рыхло везите меня в храм святого Николая, к чудотворной его иконе, чтобы мне исцелиться, ибо согрешил я пред небом и пред ним!» «Рыхло» — польское слово, значит: «скоро» ( rychlo ), и по желанию священника его тотчас же привезли во храм Угодника, где, раскаявшись пред чудотворною иконой, он немедленно и получил облегчение. Однако, по причине усталости во всем теле, он не в силах еще был совершать богослужение. Тогда во славу великого святителя Божия явилось новое дивное знамение Божие. Не желая оставить день праздника Своего Угодника не почтенным славословием церковным и собравшийся во храм его и жаждущий пения и службы народ без молитвы, Вышний посылает сюда с одним юношей в колеснице другого иерея из Новгород-Северского. Этот иерей, Феодор, шел в свою приходскую церковь к Литургии с вином и просфорами, когда с ним встретился этот юноша, от имени больного названного священника Василия упросил его приехать в этот пустынный храм и в один час успел прибыть с ним на это место, удаленное от Новгорода-Северского на 50 верст. Привезши иерея, юноша с колесницей пред глазами всех вдруг стал невидим. Когда священник Феодор пред началом Божественной литургии рассказал всем о своем необычайно скором приезде, то весь народ, пораженный этим происшествием и внезапным исчезновением юноши, единогласно возопил: «Рыхло! Рыхло», — т.е. — что так скоро! От этого-то и образ святого Николая наименован Рыхловским, а потом и самая обитель, устроенная во имя его, получила название Рыхловской».

И вся дальнейшая история места явления чудотворной Рыхловской иконы святителя Николая также прославлена чудесами Угодника. После поселения вышеупомянутых иноков первым основателем на этом месте настоящего пустынного монастыря был благочестивый гетман Даниил Хмельницкий с родным братом своим Василием, оба побуждаемые к этому верою и чудесами новоявленного образа. Построенный ими деревянный монастырь оставался до 1743 года, когда попечителями его был построен новый, каменный. В 1754 году и этот новый каменный был обращен в пепел сильным пожаром. Сгорело все: и церкви с иконостасами, и все здания, но чудотворный образ опять остался цел, и под его чудесным покровительством обитель снова скоро восстала в еще лучшем виде. Уже в 1760 году была освящена соборная трехпрестольная церковь, каменная, огромная и высокая, пятиглавая, построенная по плану знаменитого архитектора Растрелли, с главным престолом во имя чудотворца Николая, и здесь же пребывал его славный образ. Записанное предание свидетельствует, что святитель проявил особенное попечение об этом храме своем еще при его созидании. Когда постройка его уже приходила к концу, вдруг возник недостаток в железе и не из чего было сделать железные решетки на окнах. Тогда что же делает угодник Божий? Он побуждает правителя одного судна, нагруженного уже поделанными решетками и другим железным материалом для строившегося тогда в Киеве собора Андрея Первозванного, вместо Киева везти решетки в Рыхловскую пустынь, и судовладелец, усматривая в этом побуждении волю Божию, на другой день доставил судно в Рыхловскую обитель, к восторгу и благодарному удивлению строителей. Весь этот материал для Андреевского собора был заготовлен на казенный счет. Императрица Елисавета, узнав об ином употреблении железа по особой воле Божией, всемилостивейше не только распорядилась (в 1744 году), чтобы все так и осталось и денег с обители не требовали, но в 1749 году, по поводу того же чудесного случая, особой жалованной грамотой подтвердила права пустыни на владение ею прежними вотчинами и осыпала обитель многими другими знаками монаршего внимания.