Савва - Духовные упражнения

«В начале марта его не было дома, и он не знал, что Фродо занемог. Фермер Кроттон тринадцатого числа между делом зашел к нему в комнату: Фродо лежал, откинувшись, судорожно сжимая цепочку с жемчужиной, и был, как видно, в бреду.

— Навсегда оно сгинуло, навеки, — повторял он. — Теперь везде темно и пусто» [2] Там же. С. 962. .

Конечно, это всего лишь гениальная сказка. Но как же точно она описывает то состояние, что высасывает все силы жить даже из здорового молодого человека!

Для меня это очень личная и многолетняя проблема. «Властелин колец» дорог мне тем, что неожиданно подарил «икону» моей болезни, вылепил ее пластичный образ, а значит, дал возможность видеть ее целиком, в объеме и границах. Пытаясь разобраться, я читал самую разную литературу, как светскую, так и церковную, и понял, что от этого чтения мне становится еще хуже. Делу вредил сам стиль и манера речи, ведь есть вещи, для разговора о которых годится только язык образов, мифов, художественного слова.

Он словно выводит проблему на безопасное расстояние, погружая ее в сотворенный мир, иноприродный нашему, а потому глухо и безопасно изолированный. Все наши «имманентные» описания Ранения очень опасны, потому что только подкармливают болезнь. Поэтому я не буду останавливаться на том, откуда в нас берется депрессия и как протекает, — больному понятно, а здоровому не стоит увлекаться.

Хотя вот какой образ депрессии рисуется в памяти: после какой-то болезни у меня надолго пропали вкусовые ощущения: что ни ешь, все на один вкус, вернее, вообще без вкуса, чувствуешь только самые грубые моменты — рыхлую структуру хлеба, жидкую субстанцию молока, липкость апельсина, но того радующего душу вкуса — совсем нет, будто жуешь целлофановый пакет. Депрессия — черная дыра внутри человека, она высасывает из него силы жить и радоваться. Не живешь, а пластиковый пакет жуешь.

И никакие утешения не помогают, и вместо музыки — вороний хрип.

Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,

Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

Однако нужно помнить главное — это просто болезнь. Верующие люди пытаются отыскать духовные корни и греховные предпосылки, но это именно болезнь, причиной которой может стать химия вашего тела, наследственность, детские травмы или что-то иное, чего уже нельзя изменить, как невозможно отменить битву на вершине горы Заверть. Вы уже ранены, и время не повернешь вспять. Это болезнь, которая с вами навсегда. Фродо смог исцелиться, только отправившись в Последнюю обитель Запада, вот и мы себе окончательное здоровье вернем только в Царстве Отца. И все, что нам остается, — научиться с этим жить. Поэтому Шестое октября — это праздник примирения с депрессией, и в качестве эмблемы — круглый чайный стол, уставленный тортами и чашками, за которым мы вдвоем — я и моя лютая подруга-болезнь.

Почему торты и чашки? Потому что так это лечится. Бывают состояния совсем тяжелые, когда нужен врач. Об этом я писать не буду. Это удел специалистов. Одно замечу: не надо бояться врачей, ведь речь идет о болезни, значит, доктор — ваш союзник и помощник. Есть вопросы, в которых следует разбираться не батюшкам и матушкам, а профессионалам, которые этому обучены. Вот почему мы своих прихожан отправляем к знакомым психиатрам или психологам — пусть разбираются специалисты!

И вот вопрос: почему среди верующих немало случаев депрессии? Ведь человек церковный должен, кажется, быть здоровее? Все очень просто. По моим наблюдениям, депрессия очень уютно себя чувствует, если жертва склонна к самокопанию и всячески поддерживает чувство вины, а именно эти два момента ошибочно принимаются религиозными людьми за основу духовной жизни.

Разве я открыл Америку? Сколько у нас прихожан, которые искренне считают, что заниженная самооценка и вечная виноватость, самостийно переименованные в смирение и сокрушение, приятны Богу, особенно наши кислые и серые лица, давно отвыкшие от улыбки?

Депрессия — болезнь, и нечего искать своей вины в том, что вы не можете, как все здоровые люди, трудиться, молиться и выкладываться на все сто. Я хорошо помню, как себя просто изгрызал за то, что вот ведь люди как люди — трудятся, приносят пользу, а мне дойти до двери, открыть книжку, поднять трубку — настоящий подвиг. Хорошо, что рядом со мной нашлись люди, относившиеся ко всему с простотой и веселым нравом:

— Хочешь полежать? Полежи! Никуда дела не убегут! Не можешь читать, кино посмотри. Надо бы чего-нибудь вкусненького съесть.