Коллектив авторов - Великие русские старцы

Посадили рассаду, но птицы (галки) вытаскивали. Матушка, которая сторожила, не могла с ними справиться. Экономка обратилась к старцу. «Скажи сторожихе, чтобы она птицам сказала лететь в лес», — посоветовал старец. Когда экономка передала слова старца, сторожиха удивилась: «Да разве они меня послушают?» «Батюшку надо слушать», — возразила экономка матушка Е. Сторожиха выполнила послушание. И галок не стало. Через два дня посмотрел старец на колокольню, где гнездились галки, и говорит: «А скучно без птиц. Пусть сторожиха скажет, чтоб прилетели, но ничего не трогали». Вновь появились птицы, но вреда уже никакого не делали. Это чрезвычайно поразило матушек, и они благодарили старца.

О том, что Василий Желнин (так звали преподобного Симеона в миру) будет монахом и великим старцем, предсказал преподобный Корнилий, монах Крыпецкого монастыря. Он любил благочестивую семью Желниных, гостил в их доме и часто говорил отроку Василию: «Будешь ты монахом, будешь старец великий».

В 1896 году Василий поступил послушником в Псково-Печерский монастырь, в 1900-м — был пострижен в монахи с именем Вассиан, в 1901 году рукоположен во иеродиакона, а через два года — посвящен в сан иеромонаха. После революции настоятель обители епископ Иоанн хотел поставить отца Вассиана наместником монастыря, но он стал отказываться и просил постричь его в схиму. 3 февраля 1927 года преподобный был пострижен с именем Симеон и назначен духовником братии и паломников Псково-Печерского монастыря. Настоятель обители привел его в убогую, сырую, темную келью, выкопанную в горе рядом с Успенским храмом, и сказал: «Вот тебе келья, здесь и умрешь». Так начался молитвенный и старческий подвиг иеросхимонаха Симеона, продолжавшийся тридцать три года. Почти все это время преподобный прослужил в Успенском храме, и печеряне даже прозвали этот храм «Симеоновым». Не прекращалась молитва старца и в келье.

«Вот он, слегка согбенный, сухой, вышел из выдолбленной в скале пещерки, своей кельи, прищуренными с темноты глазами окинул пустынный, залитый вечерним светом монастырский двор, с поклоном широко перекрестился перед дверями храма и медленной походкой направился к скамеечке перед широкой железной дугой на цепях, перед большой клумбой под нею с пышными разноцветными астрами, гладиолусами и бархатнотемными анютиными глазками. На нем черный куколь и мантия с белыми гробовыми позументом, крестом и адамовой головой. А лицо схимника — лицо необыкновенной мягкости, легкой усталости и доброты — ничем не похоже на лицо аскета в западном понимании этого слова. Длиннопалая старческая рука, мозолистая и вместе с тем мягкая, как бы ищет человеческую голову — утешить, приободрить, приласкать… Провидцем слывет у верующих людей края отец Симеон: многие его советы в делах — и общественных и личных, сложных — сбываются подчас в полной точности.

— Да совсем я не прозорливец, — с мягкой досадой в голосе говорит он. — Великий дар прозрения дает Господь избранникам Его, а тут просто долголетие мое помогает — зашел в дом раньше других, вот и порядки его лучше знаю. Приходят ко мне люди с горестями своими и сомнениями, а взволнованный человек подобен ребенку, он весь на ладони. Случилось с человеком несчастье, вот он и точность душевных очей теряет, впадает либо в уныние и робость, либо в дерзость и ожесточение. А я и мирской круг хорошо знаю, и жизнь прожил долгую, и Сам Господней силой огражден от бед и соблазнов, и как же мне в меру малых сил моих не поддержать брата моего, спутника на земной дороге, когда он притомился раньше, чем я…

Улыбка ложится на иссеченное морщинами лицо, из-под густых, сильно выступающих вперед бровей живо вспыхивают светлые глаза.

— Всяческой малостью, суетой, неведением, слепотою люди омрачают чудо, — поворачивается он к собеседнику. — Дивный дар Господень — человеческая жизнь! Не купишь ее, не заработаешь, — на, человек, прими награду бесценную!.. Радость, радость, великая радость, — неторопливо протягивает он руку к горящим в закатном солнце золотым рипидам перед куполами собора, к вековым липам наверху, ко всему безмятежью, которым дышит этот тихий час уходящего дня», — писал один паломник, побывавший в Псково-Печерской обители в 1952 году.

Известны множество случаев исцелений, случившихся по молитвам старца. Паломники, десятками и сотнями приезжавшие в монастырь, знали, что по молитвам старца уладятся дела, устроится судьба детей и родных, пройдут боли. Никто не уезжал от старца неуспокоенным, без исповеди, без причастия.