Софроний - АЗ ЕСМЬ

Возможно установить некоторую последовательность в процессе развития этой молитвы: 1) УСТНАЯ: мы произносим молитву устами, сосредоточивая наше внимание на Имени и словах. 2) УМНАЯ: мы не двигаем устами, но произносим Имя Иисуса Христа и прочее содержание мысленно. 3) УМНО-СЕРДЕЧНАЯ: ум и сердце соединены в своем действии: внимание заключено внутри сердца, и там произносится молитва. 4) САМОДВИЖНАЯ: молитва утвердилась в сердце и без особого усилия воли сама произносится внутри сердца, привлекая туда внимание ума. 5) БЛАГОДАТНАЯ: молитва действует, как нежное пламя внутри нас, как вдохновение Свыше, услаждающее сердце ощущением любви Божией и восхищающее ум в духовные созерцания. Иногда соединяется с видением Света.

Постепенное восхождение в молитве является наиболее достоверным. Вступающему на поприще борьбы за молитву настойчиво советуется начинать с устной молитвы, доколе не усвоится она нашим телом: языком, сердцем, мозгом. Длительность этого периода различна у каждого: чем глубже покаяние, тем короче путь.

Практика умной молитвы может быть на время связана с техникой исихастов, то есть носить характер ритмического или неритмического произношения молитвы умом посредством вдыхания при первой части и выдыхания при второй, как описано выше. Такое делание может быть полезным, если при этом не теряется из виду, что каждое призывание Имени Христа должно быть неразлучно с Ним, Его Персоной, неотрывно от Лица Бога. Иначе молитва превращается в техническое упражнение и становится грехом против заповеди: «Не произноси Имени Господа Бога твоего напрасно» (Исх. 20, 7; Втор. 5, 11).

Когда внимание ума установится в сердце, тогда становится возможным полный контроль происходящего внутри сердца, и борьба со страстями принимает разумный характер. Молящийся видит врагов, приближающихся извне, и может отгонять их силою Имени Христа. Сердце при таком подвиге утончается и становится прозорливым: интуитивно знает о состоянии того лица, о котором произносится моление. Таким образом совершается переход от умной молитвы к умно-сердечной, — после чего даруется молитва самодвижная.

Мы стремимся предстоять Богу в единстве и целостности нашего существа. Призывание в страхе Божием Имени Спасителя, соединенное с постоянным старанием жить согласно заповедям, приводит постепенно к блаженному единству всех наших сил, прежде разбитых падением. В этом чудном, но болезненно трудном подвиге никогда не должно спешить. Бог не насилует нашу волю, но и Его невозможно заставить силою сделать что бы то ни было. Достигаемое усилием воли чрез психотехнику — не удерживается надолго и, что важнее, не соединяет нашего духа с Духом Бога Живого.

В условиях современного мира молитва требует сверхчеловеческого мужества, так как ей противится совокупность космических энергий. Устоять в нерассеянной молитве означает победу на всех уровнях натурального существования. Путь сей долог и тернист, но приходит момент, когда луч Божественного Света прорежет густой мрак и создаст пред нами прорыв, сквозь который мы увидим Источник этого Света. Тогда молитва Иисусова принимает измерения космические и мета-космические. Св. Иоанн Богослов пишет так: «Бога никто никогда не видел; Единородный Сын, сый в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1, 18). И он же утверждает, что в грядущем веке наше обожение завершится, потому что «увидим Его КАК ОН ЕСТЬ» (1 Ин. 3, 2). «...Всякий, имеющий надежду сию... очищает себя, так как Он чист... всякий, пребывающий в Нем, не согрешает; всякий согрешающий не видел Его и не познал Его» (1 Ин. 3, 6). Полезно впитать содержание сего послания, чтобы призывание Имени Иисуса стало действенным, спасительным; чтобы «мы перешли из смерти в жизнь» (1 Ин. 3, 14), чтобы мы облеклись силою Свыше (ср. Лк. 24, 49).

Советуя не увлекаться искусственными средствами (такими, как трансцедентальная медитация), мы следуем вековому учению Церкви, выраженному апостолом Павлом: «Упражняй себя в благочестии. Ибо телесное упражнение мало полезно; а благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей. Слово сие верно и всякого приятия достойно, ибо мы для того и трудимся... что уповаем на Бога Живого, Который есть Спаситель всех человеков» (1 Тим. 4, 7–10).

Путь наших отцов требует крепкой веры и долготерпения, тогда как наши современники пытаются схватить все духовные дары, включая даже непосредственное созерцание Абсолютного Бога, нажимом и в короткий срок. Нередко среди них встречается склонность провести параллель между молитвою Именем Иисуса и йогой, или «трансцендентальной медитацией», и подобное сему. Полагаю нужным указать на опасность такого заблуждения — опасность смотреть на молитву, как на простейшее и легкое «техническое» средство, приводящее к непосредственному единению с Богом. Считаю необходимым категорически подчеркнуть радикальное различие между Иисусовой молитвой и всеми иными аскетическими теориями. Заблуждаются все те, что стремятся мысленно совлечься всего преходящего, относительного, чтобы таким образом перешагнуть некий невидимый порог, осознать свою безначальность, свое «тожество» с Истоком всего сущего; чтобы возвратиться к Нему, слиться с Ним, безымянным трансперсональным Абсолютом; чтобы растворить в океане сверхмысленного и свою персональность, смешивая сию последнюю с индивидуализированною формою природного существования. Аскетические усилия подобного рода дали некоторую возможность подняться до металогического созерцания бытия; испытать некий мистический трепет, познать состояние молчания ума, по выходе сего последнего за пределы временных и пространственных измерений. В подобных опытах человек может ощущать покой совлечения непрестанно меняющихся явлений видимого мира, и даже до некоторой степени вечность. Однако Бога Истинного, Живого — во всем этом нет. Человек созерцает лишь свою тварную красоту, созданную по образу Божию, и принимает ее за Божество, тогда как в действительности остается еще в границах тварного человеческого естества. Великий вопрос, ставший трагической проблемой для всего человечества: где подлинное Бытие и где мираж нашего падшего воображения? Где воистину живая вечность и где обманчивые притяжения нашего духа к создаваемым нашим же умом идеям? Конечное развитие такой имперсоналистической аскетики многих привело к усмотрению божественного начала в самой природе человека; к тенденции к самообожению, лежащей в основе великого Падения. Прельщенный обманчивым великолепием видения, такой человек идет по пути самоуничтожения. Он отвергает откровение Личного Бога, считая, что принцип Персоны-Ипостаси сам в себе есть лимитативный и неприложим к Абсолюту. В аскетическом подвиге своем такой человек будет делать все, чтобы превзойти в себе самом сие начало и возвратиться в то состояние покоя, в котором был, якобы, до явления своего в этот мир. Такое погружение в себя, в глубины своего существа есть не что иное, как наличествующая в нас тяга к не-бытию, из которого мы вызваны волею Творца.