Софроний: АЗ ЕСМЬ

version="1.0" encoding="utf-8"?> religion_rel religion_christianity religion_orthodoxy Софроний Сахаров 186905 АЗ ЕСМЬ

Текст восстановлен из архивных материалов и рукописей. Авторская пунктуация и орфография по возможности оставлены без изменения.
***
Подготовка текста, редактирование и верстка: иеромонах Николай (Сахаров).
© The Monastery of St John the Baptist, текст, макет — 2017
© Свято-Троицкая Сергиева Лавра, издание — 2017

1.0 — выполнена верстка книги с вычиткой текста (12.02.2020)

Удивительна история предлагаемой книги. Ее автор — схиархимандрит Софроний Сахаров (1896–1993) — вряд ли нуждается в презентации: он достаточно широко известен как аскет, богослов, афонский монах (1925–1947), ученик преподобного Силуана Афонского († 1938), основатель монастыря в Англии (1959, графство Эссекс), духовный наставник многих православных верующих в Европе. Его перу принадлежат такие известные книги, как «Старец Силуан» (1952), «Видеть Бога как Он есть» (1985) и «О молитве» (1991).

Когда в 1959 году о. Софроний переехал в Англию, чтобы основать монастырь, английский религиозный мир был мало знаком с духовным наследием православия. Монастырь и его духовная проповедь сразу же привлекли значительный интерес тех, кто хотел бы узнать поподробнее о православной традиции. Так, в середине 1970-х годов о. Софронию предложили написать книгу для великопостных чтений, адресованную англиканским верующим. У Старца не было достаточно времени на тщательную работу. Сам он написал в те годы своей сестре Марии: «Я едва терплю самого себя последнее время. Я более чем на половину парализованный недостатком сил, следствием моего возраста». [1] Софроний (Сахаров), архим. Письма в Россию. М., 2003. С. 239. И он просто изложил по-русски в форме заметок-статей свои основные мысли и положения, на которых строилась его жизнь. [2] На папке с рукописями некоторых текстов, вошедших в книгу, сохранилось название «Сжатое изложение богословия, лежавшего в основании моей аскетической жизни». Розмари Эдмондс, верный сподвижник и переводчик писаний Старца, помогла перевести их и представить для публикации согласно стандартам английских издателей. Одним из таких требований было ограниченное количество слов, поэтому изначальный текст в переводе был значительно сокращен и изрядно адаптирован для западного читателя. Старец работал над переводом вместе с Розмари Эдмондс, и поэтому многие фрагменты были вставлены «вживую», в процессе работы. [3] Розмари Эдмондс предложила озаглавить книгу «His Life is Mine» («Его жизнь — моя»). Изначально о. Софроний хотел назвать книгу «АЗ ЕСМЬ» в дань излюбленному им Синайскому откровению (Исх. 3, 14). Препятствием этому замыслу послужили тонкости английской этики, которая избегает использования слова «я»: самость и самолюбование — не самые привлекательные черты для настоящих англичан. В настоящем издании мы приводим текст полностью, без адаптаций и сокращений, чем и объясняются многочисленные разночтения при сравнении английского и русского текстов. Да и сама работа была непростой, как пишет Розмари Эдмондс: «Иногда переводчик находится в безвыходной ситуации, когда приходится жертвовать формой ради содержания, и получается, что часто автор обращается к читателю уже как бы через пропасть семантических языковых различий». [4] Rosemary Lilian Edmonds. ‘Introduction’ // His Life is Mine. Оксфорд, 1977. C. 12. Когда встал вопрос о предисловии к книге, о. Софроний предложил переводчику черновой вариант текста, где он пишет о себе и о книге, для дальнейшей адаптации. С некоторыми исправлениями и добавлениями мы приводим этот текст как «Предисловие». Туда же вошла и неизданная заметка Старца о содержании данной книги.

Не подозревая в полной мере об истинной ценности всего, что он изложил в своих заметках, Старец послал единственный экземпляр рукописей на русском языке в Москву своей сестре Марии Семеновне Калашниковой: «Твою критику я хотел бы иметь», — пишет он ей. Однако рукописи до Марии не дошли: видимо антирелигиозный контроль не позволил им пересечь границу СССР.

Тем временем, получив английский перевод книги, издатели были в растерянности и не знали, как реагировать на присланный текст. С одной стороны, книга говорила доступным неакадемическим языком о христианских истинах, о Боге, об опыте духовной жизни, с другой стороны, ее убедительность превосходила многие академические труды, сила воздействия ее осталась загадкой. Критики были не в состоянии ни дать положительную оценку, ни возразить что-либо: тон и жанр книги был вне их компетенции: «Вот, читаешь книгу, и все так ясно, что не нужно уже никаких рациональных доказательств, ни дальнейших домыслов».