Монах Салафиил (Филипьев): Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя

И всё же. Спроси меня сейчас о выборе рукоделия, я бы сам предложил себе выбрать что-нибудь самое простое... Но что поделать, если тебя последовательно и однозначно всю монашескую жизнь благословляют на рукоделие писательства, а ты толком ничего другого и не умеешь? В крайности тоже кидаться нельзя: от увлечения рукоделием — до ненависти к нему.

Богу и отцам виднее. Да будет воля Божия. Только бы делать то, что Господу угодно, ибо если это Ему не угодно, то зачем оно и мне?!

Так получилось, что меня попросили принять и напоить чаем паломников в Ипатьевской каливе сегодня.

Раньше в общежительном монастыре задачей своей считал: не терять времени в пустых чаепитиях, а узнавать за чаем у паломников что-то новое, полезное, интересное. Ныне же на поприще пустынножительства, задача в том, чтобы при вынужденном общении с паломниками не узнать ничего нового, особенно никаких мирских и церковных новостей и т.п. Самому не спрашивать и попытаться разговор не поддерживать или переводить тему на святых отцов-исихастов прошлого и настоящего.

Конечно, сотворить любовь и подать странникам «стакан воды» — это закон Христианства, в том числе и пустынножительства (кроме тех отшельников, которые имеют благословение на полный затвор и бегство от людей). Так что надо учиться искусству пустыннического общения — необщения с паломниками.

10:25

Одиннадцать месяцев, как я на Святой Горе Афон...

После недавнего обильного дождя на выжженном склоне у моей кельи распустилась целая полянка жёлтых цветов, похожих на маленькие тюльпаны.

Благодарю нашу Игумению Матерь Божию за всю Её заботу в каждое мгновение жизни здесь и за эти прекрасные цветики.

Кот Абрикос замяукал под дверью. А я ведь его уже покормил, теперь положено только вечером. Но как ему отказать?! Ведь сам-то я окружён заботой Божией. Вовремя он замяукал. Только закончу мысль в связи с цветами.

На Афоне получается, что с приходом осени опять наступает весна. Середина и конец лета — время выжженных солнцем склонов. Осенью же вновь начинается цветение и рост зелёной травы — и это уже на всю зиму. С цветами в пустыне зимовать веселее.

Недавно впервые побывал на богослужении в келлии Преподобного Ефрема Сирина, где спасался замечательный старец Ефрем Катунакский.

Вроде бы всё просто, ничего особенного, но духовно впечатляет. Какой контраст между повседневной скромной однообразной жизнью келлиотов и тем скрытым от посторонних глаз непрекращающимся полётом духа, которым живут эти отцы, что приоткрывается в их жизнеописаниях. Отец Ефрем Катунакский — ярчайших пример.

Ныне в келлии три насельника. Сегодня было двое из них: уже знакомый мне отец Ефрем — племянник старца Ефрема и отец Прокопий. Геронда келлии отец Иосиф в отъезде. Служил отец Ефрем. Он производит впечатление «грустного», говорят, за службой иногда плачет... После литургии отец Прокопий угостил тёплым молоком с сахаром и печеньем. В осеннее прохладное утро в горах стакан густого тёплого сладкого молока кажется какой-то небесной пищей.

22:25

Отхожу ко сну вечером с надеждой, что встану на молитву.

Просыпаюсь ночью на правило с уверенностью, что молиться не буду и лягу спать — устал, тяжело...

Во время молитвы бывает легко, а бывает тяжеловато, клонит ко сну. Бывает, уходит ясность цели: зачем и почему я это сейчас делаю.

В завершении молитвенного правила, если дотерплю до конца, я понимаю, что ведь ничего сложного не было, а была благодать. Помолиться бы ещё.

Утром с тёплым и благодарным чувством вспоминаю ночную молитву.

Отхожу ко сну вечером с надеждой...

17:40

А бывает, увы, и так: будильник всю ночь, через каждые десять минут зовёт и зовёт на молитву, а я так всю ночь и сплю урывками, то просыпаясь, то забываясь, в полусне шепчу и сразу же опять теряю молитву, но так и не встаю на правило.

Утром грустно выключаю уставший, натрудившийся за ночь будильник.

Прости меня, Господи.

Если просыпаешь ночную молитву, то пробуждаясь утром, пытаешься вспомнить: «Мне же предстояло что-то важное?». Потом понимаешь, что это важное ты пропустил. Приходит чувство пропущенной встречи. Так и есть: ночное молитвенное правило — условленная с Богом встреча. А пропуск её ничто не заменит. Утренняя и дневная молитва, хоть сильны и благодатны, но не имеют того, особого, уединённого, сокровенного, таинственного настроения, которым озарена ночная молитва Иисусова.