Владимир Антонов - Бог говорит (Учебник религии)

1:37. Не должны мы убивать сынов Дхритараштры, наших родичей! Убив своих родных, как сможем мы быть счастливыми, о Мадхава?

1:38. Если в увлечении страстью их умы не видят зла в разрушении семейного начала и не видят преступления во вражде к друзьям,

1:39. то почему же нам, видящим зло в таком разрушении, не понять и не отвернуться от такого греха, о Джанардана?

1:40. С разрушением рода погибают вечные родовые обычаи; с уничтожением порядка беззаконие овладевает всем родом;

1:41. с воцарением беззакония, о Кришна, развращаются жены рода; от развращения жен, о Варшнея, возникает смешение варн.

1:42. Смешение же это готовит ад убийцам рода и самому роду, ибо предки их изнемогают от недостатка жертвоприношений риса и воды.

1:43. Грехом этих убийц, совершивших смешение варн, уничтожаются древние родовые и кастовые порядки.

1:44. А уничтожившие родовые порядки вечно пребывают в аду, о Джанардана! Так слышали мы.

1:45. Увы! Из желания владеть царством мы готовы совершить великий грех, мы готовы убить своих восставших родичей.

1:46. Если бы меня, безоружного, несопротивляющегося, вооруженные сыны Дхритараштры убили в бою, мне было бы легче.

Санджая сказал:

1:47. Сказав это на поле битвы, Арджуна опустился на сиденье колесницы, охваченный скорбью. Он бросил лук и стрелы.

Так в достославных упанишадах благословенной Бхагавадгиты, науки о Вечном, Писании йоги, гласит первая беседа между Шри Кришной и Арджуной, именуемая:

Отчаяние Арджуны.

Санджая сказал:

2:1. Ему, охваченному скорбью, с глазами полными слез, повергнутому в отчаяние, Мадхусудана молвил:

2:2. Откуда напало на тебя в минуту опасности это позорное, недостойное арийца отчаяние, закрывающее врата рая, о Арджуна?

2:3. Не поддавайся слабости, о Партха! Отряхнув презренное малодушие, воспрянь, Парантапа!

Арджуна сказал:

2:4. О Мадхусудана! Как я направлю стрелы на Бхишму и на Дрону — на тех, которые достойны глубокого почтения, о Победитель врагов?

2:5. Воистину, лучше питаться подаянием как нищий, чем убивать этих великих гуру. Убив этих высокочтимых гуру, я буду есть пищу, окрашенную их кровью.

2:6. И не знаю, что лучше для нас: быть побежденными или победить тех, что стоят против нас — сынов Дхритараштры, со смертью которых мы сами потеряем охоту к жизни.

2:7. С сердцем, пронзенным тоской, с помутившимся разумом — я больше не вижу свой долг. Молю Тебя: скажи определенно — что лучше? Я — Твой ученик, умоляющий Тебя, — научи меня!

2:8. Не предвижу я, чтобы жгучую тоску, опалившую мои чувства, угасило достижение высочайшей власти на Земле или даже господство над богами.

Санджая сказал:

2:9. Обратившись с этими словами к Хришикеше, Гудакеша, сокрушитель врагов, сказал: «Я не буду сражаться», — и умолк.

2:10. Стоя среди двух ратей, с улыбкой обратившись к поверженному в отчаяние, Хришикеша молвил:

2:11. Ты скорбишь о том, о чем не следует скорбеть, хотя и говоришь слова мудрости. Но мудрые не оплакивают ни живых, ни мертвых.

2:12. Ибо, поистине, не было времени, когда Я, или ты, или эти владыки земли не существовали; воистину, не перестанем мы существовать и в будущем.

2:13. Подобно тому, как живущий в теле переживает детство, зрелость и старость, так же покидает он одно тело и переходит в другое. Сильный об этом не скорбит.

2:14. Соприкосновение с материей, о Каунтея, бросает в холод и в жар, доставляет наслаждения и страдания: эти ощущения преходящи, они налетают и исчезают — выноси их мужественно, о Бхарата!

2:15. Тот, кого они не мучают, о лучший из людей, кто уравновешен и стоек в радости и горе, — тот способен достичь бессмертие.

2:16. То, что истинно, — никогда не исчезнет; что не истинно — не причастно к истинному бытию. Это конечное знание постигли проникшие в суть вещей.

2:17. Знай, что То, Которым проникнуто все, неразрушимо. Никто не может привести к разрушению Непреходящее, Вечное.

2:18. Преходящи лишь тела воплощаемого. Но сам он — вечен, неразрушим. Поэтому — сражайся, о Бхарата!

2:19. Думающий, что он может убить, и думающий, что он может быть убитым, — оба одинаково заблуждаются. Человек не может ни убить, ни быть убитым.

2:20. Он не возникает и не исчезает; раз получив бытие, он не перестает существовать. Нерожденный, вечный, древний, бессмертный — он не гибнет, когда убивают его тело.

2:21. Кто знает, что он — неразрушим, вечен, нерожден, бессмертен, как может тот убить, о Партха, или быть убитым?

2:22. Подобно тому, как человек, сбросив ветхую одежду, надевает новую, так бросает он изношенные тела и облекается в новые.