Матвей Барсов - СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ

Под влиянием такого религиозного брожения в Александрии и вследствие знакомства с Апионом сложилось мировоззрение Симона волхва. Он занялся мыслью выступить с мессианской ролью между своими соотечественниками, сыграть роль воплотившегося Бога в языческом мире, воспользовавшись религиозным настроением века и склонностями людей. И самую Иудею, где на Голгофе иже была принесена великая жертва, волхв также мог включить в программу своей деятельности. Израиль не переставал ждать политического Мессии. Еще с самых дней Иоанна Крестителя, в последней трети правления Августа Тиверия, вся Иорданская страна, от окрестностей Генисаретского озера в Галилее до Мертвого моря в самой Иудее, оглашались, вместе с долинами Самарии, зовом, что близок Мессия Израиля. Вся почва народной жизни, от источников Иордана и подножия Ливана до Газы и границ Аравии, взрывается сильным пламенем мессианских ожиданий в духе национального понимания иудеев, и «несчастный народ позволял себя надувать обманщикам, которые лгали именем Божиим, и в то же время презирал и не верил явным знамениям» (Иосиф Флавий). Это нетерпеливое ожидание Мессии как нельзя более благоприятствовало бредням человека, обладавшего необыкновенной возбуждаемостью духа, с мечтательной напыщенностью соединявшего трезвые расчеты обманщика.

Таков был именно Симон волхв, таким изображают его древнейшие известия церковных писателей; с признанием его блестящих умственных способностей и богатого образования, они говорят о его магических занятиях, которые, конечно, не обходились без обмана и ослепления. Климентины свидетельствуют о его чрезмерном честолюбии и надувательстве народа. Другой историк ересей (3 в.) передает, что Симон был человек смелого и дерзкого ума, выдававший многое за лучшее. Другие церковные писатели приписывают ему много зла.

Никто не пророк в отечестве своем: напротив, волхв Симон захотел сделаться пророком — мессией в своем отечестве. Из Египта он возвращается в Самарию и становится учеником Досифея, а потом занимает его место в школе. Кто такой Досифей и какие обстоятельства связаны с этой личностью?

Как между иудеями, так и между самарянами явились расколы. Историки расходятся во мнении о лице Досифея. Несомненно то, что имя Досифей греческого происхождения: оно встречается по P. Хр., когда греческий язык стал более употребительным между иудеями; под этим именем известны некоторые раввины первых веков христианства. Вероятно, Досифей принадлежал к первым годам нашего летосчисления. Это и необходимо допустить по связи с ним Симона волхва. От имени Досифея получила свое название известная секта досифеян в Самарии. Досифеяне то же, что самарянские саддукеи. О них говорят многие историки. Арабский писатель Мизуда, живший в 10 в., упоминает о двух самарянских сектах: кушанах, или кушанитянах, и досфанах, или дустанах. Досфане утверждали, по известию арабской хроники Абулфеда, жившего в 14 в., что прощение и наказание следуют в этом мире, что нет будущей жизни; тогда как, замечает хроника, кушанитяне признавали загробную жизнь. Ясно, что досфане то же, что самарянские саддукеи; название кушанитян указывает на остальных самарян, в древнем искаженном их имени куфены или кугеаны. Эта же хроника прибавляет, что секта досфан называлась еще именем Фани. Что саддукейская секта далеко распространилась в Самарии под именем досифеян, об этом свидетельствует писатель «опровержения всех ересей», современник Оригена (вероятно, св. Ипполит), который сочинение свое начал досифеянами. О самарянских саддукеях упоминает Кирилл иерусалимский; Епифаний кипрский считает Досифея основателем саддукейской секты в Самарии и передает, что по происхождению Досифей был александрийский иудей, в молодости отличался в законе и знанием иудейских преданий, — что честолюбие побудило его из ученика фарисеев сделаться основателем саддукейства между самарянами. К этому Епифаний прибавляет, что Досифей кончил жизнь свою голодной смертью в пещере, где сам себя уморил голодом, желая показаться мудрецом. Александрийский патриарх Евлогий (6 в.), лично знавший досифеян, передает, что между ними и остальными самарянами происходил спор о таком предмете: первые Мессией, о котором пророчествовал Моисей, считали своего учителя, а последние — Иисуса. Евлогий же свидетельствует, что Досифей отрицал воскресение мертвых, будущий суд, бытие добрых и злых ангелов; душу считал смертною, преходящею, а мир — бессмертным, непреходящим.