Матвей Барсов - СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ

Буйная ревность зилотов, которая неистовствовала против Господа, не умедлила воспользоваться случаем, чтобы сильнее возжечь пламень гонения. Им казалось, что религия Моисеева и святость самого храма подвергнутся большей опасности, если далее будут терпимы ученики Иисусовы, проповедь коих преклонила уже к исповеданию новой веры значительную часть народонаселения столицы и немалое также число жителей окрестных селений. Важным орудием в сем гонении был тот юноша, который стерег одежды убийц Стефана, именем Савл, еврей от колена Вениаминова, родом Тарсянин, из Киликии, проживавший в Иерусалиме для приобретения основательнейших сведений в фарисейском учении и слушавший уроки знаменитого раввина Гамалиила. Пылая ненавистью к галилеянам, он почитал смерть Стефана торжеством правого дела и в душе своей обрек на погибель всех почитателей Иисуса. Покровительствуемый верховным Судилищем, Савл смело вторгался во все домы, вносил в них ужас и стенания, стараясь всюду открывать людей подозрительных, коих немедленно отводил в темницы, не различая ни пола, ни возраста. До какой степени жестокости доведено было гонение Савлом и его сообщниками, можно видеть из того, что, исключая Апостолов, все члены Христовой Церкви, жившие в Иерусалиме, принуждены были оставить столицу и искать убежища в других местах. Кто не успел спастись бегством, тот подвергался опасности испытать на себе все ужасы изуверства. Таким образом тяжкие удары бедствий рассыпали величественное здание дома Божия; одни столпы его стояли неподвижно.

Но как дивны дела нашего Господа! Отягченная таким крестом, Церковь Его не изнемогала под тяжестью оного. Лишь только ясные дни ее стали на святой земле омрачаться тучами зол, Он не медлит устремлять вдоль богосветлые лучи ее и осиявать ими мрак неверия. Попустив врагам действовать против нее преследованием, Промысл Его дает такое направление течению событий, что гонение только тверже скрепляет союз верующих, сообщает им большее мужество и, посредством рассеяния гонимых в Иудее исповедников святой веры, полагает основание Церкви в странах иноверных. До сего времени учение о Иисусе Христе, можно сказать, заключалось в стенах Иерусалима, и если где-либо распространялось, то разве в самых близких к нему местах. Намерение Божие преподать язычникам истину Евангельского Боговедения еще не ясно открыто было самим Апостолам, так что сии, без высшего внушения, не скоро бы могли решиться проповедовать учение о Иисусе Христе вне Иудеи. Теперь сам перст Божий указует им новое поприще. Между тем, как рассеянные гонением члены Иерусалимской Церкви, проходя Палестину, при каждом удобном случае проповедовали слово крестное, и когда некоторые из них, проникнув даже в Сирию, Финикию и Кипр, наставляли там иудеев и прозелитов, Филипп, один из первых семи диаконов, также избрал для себя на сей раз учительское поприще вне Иудеи, решившись ближе ознакомить самарян с учением Христовым.

Из Евангельской истории известно, что Сам Иисус Христос обратил первое внимание самарян на Свое учение. Когда немногие из самых иудеев признавали в Нем Мессию, Он благоволил открыть Божественное достоинство Свое тому народу, который не хотел прикасаться к иудейскому хлебу и иудейской воде, и которого имя в Иерусалиме сделалось презрительным (Иоан. 8, 48). Но Христос не проповедовал жителям Самарии о приближении царствия Божия так ясно, как иудеям; ибо не они, а иудеи были тот народ, которому прежде всех, по сказанию пророков, должен был явить Себя Мессия. По сей же причине Божественный Учитель, невзирая на успех Своей беседы с самарянкой, не только не посылал учеников Своих в Самарию, но даже возбранял им входить с проповедью в пределы земли самарянской (Матф.10, 5). Следственно, семя учения Христова еще не могло быть между самарянами столь плодоносно, чтобы новая проповедь оказывалась не нужной для сего народа.

Велика была ненависть, которую иудеи и самаряне взаимно питали друг к другу; но Филипп не мог почитать ее преградой делу Божию. Он, без сомнения, знал слова Господа: «вы будете моими свидетелями в Иерусалиме, во всей Иуде и в Самарии» (Деян.1, 8), знал, конечно, и то обетование обильной жатвы, о коей предрек небесный Сеятель, вскоре после беседы Своей с женой самарянской (Иоан. 4, 35-38). Посему не столько местная близость и надежда найти мирное убежище в стране, принимавшей не раз под свою защиту гонимых иудеев, располагала Филиппа сделаться проповедником Евангелия среди самарян, сколько свидетельство его духа, что сие предприятие приятно Господу. Кроме одной опасности, что дружественное его обращение с самарянами усилит гнев иудейского Синедриона ничто не могло уклонять его от избранного пути служения. Самаряне, без сомнения, казались ему более достойными слышать Евангельскую проповедь, нежели язычники. Ибо первые были народ обрезанный, жили на святой земле, соблюдали закон Моисеев и неоднократно обнаруживали в себе более расположения к вере в Иисуса Христа, чем самые иудеи.