Том Райт - БОГ ЕСТЬ. ЧТО ДАЛЬШЕ? Как стать теми, кем мы призваны быть

Размышления об уме и его обновлении подводят нас к тонкому и скользкому вопросу о природе совести. Какую роль играет совесть — по крайней мере, для Павла — в формировании и практическом осуществлении добродетели?

Мы иногда говорим, что кого–то «мучает совесть», хотя попытка понять концепцию совести у христианских писателей первых веков может вызвать интеллектуальные муки. Тем не менее, коль скоро ум, обновленный силой Бога, по мнению Павла и других христиан, так важен для формирования привычек подлинно человеческого поведения, то нам следует рассмотреть и эту способность, по–гречески syneidisis, что в буквальном переводе означает «совместное ведение», «знание вместе с».

Начнем с некоторых важнейших текстов. Павел, которого обвиняют в призыве к мятежу, на суде выступает перед иудейскими властителями в Иерусалиме, заверяя их, что всегда жил доброй совестью и продолжает жить так же, став христианином:

Мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня

Это заявление повлекло за собой неприятности для Павла: первосвященник велит бить его «по устам» за то, что тот дерзает говорить подобные вещи. Однако он повторяет эти слова через пять дней перед римским правителем Феликсом:

Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках, имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают. Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми

Слово «непорочная» в оригинале звучит как aproskopos, и то же самое слово в подобном контексте Павел употребляет в 1 Кор 10:32:

Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию. Будьте непорочны [aproskopos] перед Иудеями, и Еллинами, и церковью Божией, так, как и я угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись. Будьте подражателями мне, как я Мессии

Иными словами, Павел не перестает следить за состоянием своего ума и сердца, наблюдая, нет ли там чего–либо такого, в чем его могли бы обвинить. Мы бы сказали, что он постоянно отдает отчет самому себе и Богу. И это мы видим в главе 23 Деяний святых Апостолов: когда Павел гневно реагирует на приказ первосвященника бить его по лицу, его обвиняют в хуле на первосвященника, после чего апостол тотчас просит прощения, говоря, что не знал, что бранит первосвященника. Он должен был оказать уважение его сану, говорит Павел, и приносит извинение.

Подобное мы видим в другом отрывке из Первого послания к Коринфянам:

Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою [ouden synoida], но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь. Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога (4:3–5). [10] Подобный ход мыслей можно найти в Рим 2:12–16, хотя туда входят и другие сложные темы, которые мы здесь не рассматриваем.

Тут нам следует обратить внимание на два момента. Во–первых, слово synoida в стихе 4 родственно слову syneidesis, которым обычно в греческом обозначали «совесть». Павел «ничего не знает за собою» — иными словами, относительно служения в Коринфе его совесть чиста. Однако, во–вторых, он здесь же говорит, что важнее всего окончательный суд, который прольет свет на скрытые тайны и откроет намерения сердец. Можно сделать косвенный вывод, что совесть, как думает Павел, иногда действительно дает путеводный свет и показывает то, что откроется на последнем суде, а иногда нет.

В начале Второго послания к Коринфянам Павел снова оценивает свое служение при свете совести и не находит здесь черных пятен — несмотря на то, что он переживает смертельные мучения:

Ибо похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире, особенно же у вас

Снова мы видим, как Павел заглянул в свое сердце и заявил, что не мог найти там никакого повода для стыда. В этом случае совесть не только делает его свободным от потенциальных обвинений, но и свидетельствует о святости (другой перевод — «простоте») и богоугодной искренности его поступков, которые отражают не только его человеческую мудрость, но и действие благодати Божьей.