Евгений Поселянин - Пустыня. Очерки из жизни древних подвижников

Отсрочка, которую она просила, была лишь к тому, чтобы сильнее доказать, как искренна была Происшедшая в ней перемена. Она собрала все, что скопила ценой греха, всю свою обстановку и драгоценности, стоимость которых доходила до сорока фунтов золота, велела отнести все на площадь и подожгла всю эту груду в присутствии всего народа. При этом она возвысила голос и приглашала сообщников своих преступлений взять пример с ее обращения. После этой жертвы, в которой как бы сгорела вся ее прошлая жизнь, она пошла в то место, где ожидал ее Пафнутий. Старец отвел ее в один женский монастырь и запер ее в отдельную келью, дверь которой запечатал свинцом, чтобы никто не осмелился открыть ее без его позволения.

Он оставил ей лишь небольшое окошко, через которое ей можно было подавать пищу, и советовал сестрам носить ей ежедневно лишь немного воды и хлеба.

Заключенная таким образом и лишенная возможности выхода куда бы то ни было, Таисия умоляла Пафнутия, когда он покидал ее, сказать ей, как она должна молиться Богу. Он ей ответил, что она недостойна произносить Его святое имя, недостойна подымать к небу руки, оскверненные столькими преступлениями. Он советовал ей обращаться к Востоку и повторять часто эти слова: «Создавый мя, помилуй мя!» Она смиренно подчинилась его словам и исполняла их.

Прошло три года, и Пафнутий, все время жалевший грешницу, отправился к преп. Антонию, чтобы узнать у него, отпустил ли ей Бог ее грехи. Он ему не сказал повода, по которому к нему приходит, надеясь, что Бог все ему разъяснит. Преп. Антоний собрал своих учеников и приказал им молиться каждому наедине всю ночь, не откроет ли кому-нибудь из них Бог причину прихода Пафнутия.

Преп. Павел Препростой был тем, кому Бог открыл тайну. Он показал ему в небе великолепное ложе, охраняемое тремя девами, и сказал ему, что оно приготовлено для грешницы Таисии покаявшейся.

На другой день Павел рассказал об этом видении преп. Антонию, а Пафнутий, узнав таким образом, что Бог простил Таисию, отправился к месту, где ее заключил, и отпер дверь, чтобы ее выпустить. Кающаяся сказала ему, что желает здесь кончить свою жизнь. Но и теперь, повинуясь приказаниям своего духовного отца столь же беспрекословно, как покорна она была ему в трудах покаяния, она сказал ему, что с тех пор, как она вошла в эту келью, она все время, как бы загребая в кучу свои грехи, созерцала их и постоянно их оплакивала.

— Именно за это, — ответил Пафнутий, — а не за суровость твоего подвига Господь отпустил тебе.

Таисия не пережила выхода из своей вольной темницы. Пятнадцать дней спустя ее душа освободилась также и из темницы ее тела, и она востекла в радость блаженства, приготовленного ей Богом. Память ее празднуется восьмого октября. Что же касается Пафнутия, то ни год, ни время его смерти неизвестны.

Вот что известно лишь из рассказов Руфина. Он продолжал свою строгую жизнь. Перед концом явился к нему Ангел и призвал его в вечные обители, где пророки готовились к его встрече. Следовавший за этим видением день был последним днем его жизни.

Несколько священников посетили его, и он рассказал им о тех трех праведниках которые были явлены ему Богом. Тут он выразил мысль, что не надо презирать никого в этом мире, кто бы чем ни занимался, потому что повсюду есть люди, никому не ведомые, совершающие без всякой огласки весьма угодные Богу дела. Некоторое время продолжалась его беседа о Божественном, и, окончив ее, он тихо предал дух Богу. Все священники и иноки, тут присутствовавшие, были свидетелями, как ангелы возносили его душу, воспевая гимны во славу Божию.

Все было дивно в Патермуфии. Жизнь его была цепью чудес и добродетелей. Можно даже сомневаться, чтобы все, передаваемое о нем Руфином, могло быть принято доверчиво современными слушателями, так оно необыкновенно. Но после того, как Христос сказал, что вера способна передвигать горы с одного места на другое, ничто не должно удивлять нас в святых.

Патермуфий в молодости своей соединял ужасы разбоя с идолопоклонством. Он был знаменитым вором и пребывал в бесчисленных грехах. Он не щадил даже и грабил могилы, к которым относятся с уважением и язычники.

Бог изменил его сердце приблизительно в тех же обстоятельствах, в каких обратился Апостол языков, то есть когда разбойник намеревался особенно оскорбить Бога.

Однажды ночью он при помощи особенно приспособленного механизма забрался ночью на крышу дома одной девы, посвященной Богу, с намерением проникнуть туда и унести, что будет возможно. Но Господь, охранявший служившую ему душу, не попустил ему успеть в его предприятии, желая и из него сделать Своего служителя. Разбойник протрудился большую часть ночи; но его усилия ни к чему не вели, и он так сильно устал, что в изнеможении заснул наконец на крыше. Во время его сна ему явился во сне величественный муж, упрекал его за его грабежи и убийства, уговаривал его начать новую, добродетельную жизнь и показал ему великое число иноков, настоятелем которых ему предстояло сделаться. Когда он проснулся, он почувствовал себя в настроении столь отличном от всего, чем жил раньше, что как бы не узнавал себя. И в эту минуту дева, дом которой он хотел ограбить, явилась к нему, спросила у него, кто он и что он тут делает.