протоиерей Иоанн Толмачев - 3.Недели по Троице 1-17

Какая прекрасная черта в молодом богатом человеке! Много ли всегда было, и особенно много ли теперь в наш легконравный век найдется таких богатых юношей, которые могли бы по доброй совести сказать о себе то же самое? Увы, теперь больше таких, которые не только не исполняют заповедей Божьих, но даже не задаются и вообще какими-нибудь более серьезными вопросамии жизни, кроме вопросов о способах временных наслаждений. Но евангельскому молодому богачу показалось этого мало и потому он спросил: "чего еще недостает мне?" Очевидно, юноша не удовлетворялся этим заурядным благочестием, его душа жаждала высших подвигов добродетели, — чего-нибудь такого, что стоит выше обычных предписаний, так сказать, казенной морали. Он стремился к высшему совершенству, как бы имея в виду призыв Самого Божественного Учителя к тому бесконечному совершенству, идеалом которого является Сам Бог: "будьте совершенны, как Отец ваш небесный совершен есть."

Спаситель, конечно, провидел немощность человеческой природы, которая часто сама не знает, способна ли она достигать поставленных ею для себя возвышенных целей и в действительности часто уклоняется от них, но благородство этой пылкой натуры, не удовлетворяющейся обыденностью и ищущей высших подвигов добродетели, произвело на Божественного Учителя благоприятное впечатление и Он, взглянув на юношу, по свидетельству Святого Марка, " полюбил его " (Мар.10:21 [934] Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. ). Судя по-человечески, юноша не далек был от царства Божьего, но при всем том в его натуре было слишком много порывов и в то же время мало воли для осуществления их, и потому для тех высших подвигов, которых жаждала его душа, он в сущности был не пригоден. Так и оказалось в действительности. Когда Спаситель сказал ему, что если он хочет быть вполне совершенным, то пусть продаст имение свое и, раздав его нищим, пусть следует за Христом, — то натура богача сразу сказалась, привязанность к земным сокровищам взяла перевес над всеми высшими порывами духа, и — " юноша отошел с печалью, потому что , замечает евангелист, y него было большое имение ." Тут со всей очевидностью сказалось, что все его благочестие, вся точность в соблюдении им заповедей, — все это в сущности было той внешней праведностью, которой отличалось фарисейство того времени. В юноше не было духа того самоотвержения, которое способно для высшего совершенства порывать со всеми благами земли.

Юноша отошел с печалью: почему он опечалился? Да просто потому, что ему жаль было расстаться со своими имениями, в которые вложено было все его сердце. Он страстно предан был своим имениям, потому что, говорит блаженный Августин, то, чего мы лишаемся с печалью, составляет предмет нашей страсти, а что не составляет предмета нашей страсти, с тем мы можем расстаться с полной готовностью и равнодушием. Благочестивый богач, очевидно, и сам не подозревал, как глубоко он привязан был к своему богатству, но Спаситель провидел это, и нарочно обнаружил перед ним несовершенство его праведности.

Случай этот произвел на всех глубокое впечатление, и Спаситель, обращаясь к ученикам, сказал им: " и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие " (Мф. 19:24). В восточных городах, кроме больших городских ворот, бывают еще узенькие калитки, в которые с трудом проникают в город запоздалые горожане. Эти калитки назывались "игольными ушками," и конечно всем понятно было это наглядное сравнение, потому что тяжело навьюченному верблюду нечего было и думать, войти в это "игольное ушко." A между тем, еще труднее, по словам Божественного Учителя, войти богатому в царствие небесное. Сравнение это поразило всех, ученики крайне изумились и сказали: "так кто же может спастись?" Если уж трудно войти в царство небесное даже такому во всех отношениях благочестивому человеку, как этот знатный совопросник, который от юности своей соблюдал все заповеди, имел рвение к высшему совершенству, то что сказать о заурядной массе людей, которые не только не стремятся к высшему совершенству, но не могут по совести сказать о себе, что они от юности соблюдали все заповеди? Если этому благочестивому богачу оказалось труднее войти в царство Божие, чем верблюду в "игольное ушко," и просто потому, что он не мог расстаться со своими богатствами, то много ли найдется людей, которые бы оказались выше его по благочестию и достойнее для наследования вечной жизни?