Филипп Янси - Библия, которую читал Иисус

Если при чтении последних трех абзацев вы начали испытывать некоторое беспокойство, прошу вас, перечитайте Псалтырь, этот дневник духовной жизни людей, пытавшихся сохранить веру в любящего, милосердного, верного Своим обещаниям Бога, когда вокруг них рушился мир.

Авторы псалмов часто возвращаются к этой проблеме. Как случилось, что амаликитяне, хетты, филистимляне и жители Ханаана, не говоря уж о чудовищных империях Ассирии, Вавилона и Египта, раз за разом сокрушали избранный народ Божий? Почему Давид, помазанник Божий, десяток лет вынужден был прятаться в каких–то пещерах, страшась воинов Саула, хотя Бог уже объявил о ниспровержении этого царя? Как мог народ Божий испытывать благодарность, за что он должен был благодарить?

Многие псалмы показывают, как яростно их авторы боролись со своими сомнениями. Порой уже в процессе создания стихотворения им удается примирить свои чувства с основными положениями веры. Как Моисей в речах, из которых состоит Второзаконие, они стараются припомнить участие Бога в истории Израиля, возвращаются мыслью к тем славным временам.

Псалом 61 решительно, не пускаясь в объяснения, настаивает на двух положениях, которые Иов никак не мог примирить: «Сила у Бога, и у Тебя, Господи, милость». Однако подчас поэту не удается постичь смысл того, что видят его глаза, и псалом завершается плачем, подобным плачу Иова:

Теперь становится понятной последовательность 150 псалмов, которая прежде казалось случайной: этот цикл близости к Богу и покинутости Им точно соответствует тому, что большинство людей испытывает в своих отношениях с Богом.

Мы наталкиваемся на самый поразительный контраст почти в начале Псалтыря: Псалом 22, песнь о Пастыре, полная обещаний и успокоения, следует сразу за Псалмом 21, за воплем, повторенным Иисусом на кресте: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил Меня?». Авторство обоих псалмов приписывается Давиду, но трудно представить себе два более различных по духу произведения. В конце Псалма 21 Давид обретает некоторую уверенность в предвидении времен, когда Бог будет править народами и бедняки наедятся досыта. Однако он не скрывает тех чувств, которые переполняют его в этот момент: «Я вопию днем, — и Ты не внемлешь мне… Я же червь, а не человек… Раскрыли на меня пасть свою, как лев, алчущий добычи и рыкающий… все кости мои рассыпались… язык мой прильнул к гортани моей». Когда же перевернешь страницу и прочтешь: «Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться… Благость и милость да сопровождают меня во все дни», покажется, что эти две песни написаны существами из разных миров.

Так же противоречат друг другу и Псалмы 101 и 102. Первый с подзаголовком «Молитва страждущего, когда он унывает и изливает пред Господом печаль свою» красноречиво выражает отчаяние стареющего и слабеющего человека, которому кажется, что и друзья, и Бог отвернулись от него. Эта песнь — словно скорбный перечень боли и страданий, составленный пациентом в больнице, в лихорадочном состоянии. Зато следующий псалом — величественный хвалебный гимн, в котором нет ни одной мрачной ноты.

Боюсь, мало кто из священников решится выбрать для проповеди такую пару псалмов. Любой из них по отдельности — пожалуйста, но только не оба сразу. Я же научился ценить Псалтирь именно за то, что он выражает обе точки зрения, как правило, нисколько не облегчая нам переход от одного настроения к другому. «Благослови, душа моя, Господа, и не забывай всех благодеяний Его», — провозглашает Псалом 102:2. Автор же предыдущего псалма отчаянно пытается припомнить эти благодеяния и утешиться ими в своем положении, что не так–то просто, ведь кости его «обожжены, как головня», и питается он пеплом и слезами.

Я рад тому, что в Библии приведены оба типа псалмов, поскольку может наступить время, когда мне доведется испытать то же, что и авторам Псалмов 21 и 101. В такой ситуации мне поможет мысль, что наши духовные учителя и Сам Иисус переживали нечто подобное. И как бы я ни жаловался, и ни стенал, и ни пытался вырваться из петли этого страшного испытания, я постараюсь и в этот час припомнить Благую весть Псалмов 22 и 102. Если взять только Псалом 22, может показаться, что это один из «легких ответов» веры. Если вырвать из книги Псалом 21, нам не останется ничего, кроме духовного отчаяния. Но вместе эти гимны дают необходимую человеку смесь трезвого реализма и упования.