Дмитрий Алексеев - Античное христианство и гностицизм

Для приверженцев иудео-христианского синкретизма проповедь Маркиона прозвучала как гром среди ясного неба. Уже Иустин Философ с горечью признает:

«многие верят этому человеку, как единственному, который знает истину, и смеются над нами» [7] Сочиненiя святaго Iустина, философа и мученика. Изданы въ русскомъ переводе, со введенiями и примечанiями къ нимъ протоiереемъ П. Преображенскимъ. М., 1892, 89. .

Простое, ясное и логично вытекающее из текста как христианских, так и иудейских писаний толкование Маркиона поставило под угрозу не только претензии ортодоксии на вселенскую власть, но и ее существование как организованной группы. Разумеется, его тут же провозгласили «еретиком» и даже «первенцем Сатаны» [8] Adv.haer. III.3.4. ; не будет преувеличением сказать, что им, как «антихристом», пугали малых сих [9] Общий дух антимаркионитской полемики и ее уровень очень достоверно переданы протоиереем Пенькевичем в его переводе Carmen adversus Marcionem ( А. Пенькевич . Пять книг против Маркиона // Христианское чтение. Журнал Санкт-Петербургской православной Духовной Академии, 2004, № 23.). . Отцы церкви состязались в остроумии, высмеивая «ересиарха» Маркиона, «исказившего и изрезавшего» Евангелие и Послания в угоду своему учению. Епифаний и Тертуллиан сохранили в своих сочинениях не только многочисленные цитаты из Евангелия и Апостола, но и списки разночтений между «маркионитской» и кафолической версиями. Конечно, они искренне верили, что подлинной является пространная, кафолическая версия, но именно их цитаты и списки разночтений позволили ученым-библеистам еще в XIX веке реконструировать текст Апостола и Евангелия и поставить вопрос, какая из версий — краткая «маркионитская» или пространная кафолическая — была первичной.

Вскоре после окончания Первой Мировой войны Адольф фон Гарнак опубликовал монографию «Маркион, Евангелие о чуждом Боге», в приложении к которой находился в значительной степени восстановленный текст Апостола и Евангелия. Следует упомянуть, что фон Гарнак доверял ересиологам и считал, что Маркион действительно произвольно сократил подлинный текст Посланий Павла и Евангелия от Луки. Именно это отражает его знаменитый афоризм, высказанный в беседе с Францем Овербеком: «Маркион был единственным христианином из язычников, который понимал Павла, и даже он не понимал его» [10] Б. М. Мецгер . Канон Нового Завета. Происхождение, развитие, значение. М., 1998, 94. Приведем забавный комментарий преосвященного Томаса Райта, епископа Даремского: «… старые бредни насчет того, что Павла, на самом деле, не понял никто, кроме жившего во II веке еретика Маркиона, да и тот понял неправильно (напомним, что Маркион превратил христианство в не имеющую ничего общего с иудаизмом, если не антииудейскую, религию). Это опасная полуправда, и даже в оставшейся половине правды тоже нет» ( Н. Т. Райт . Что на самом деле сказал апостол Павел. Был ли Павел из Тарса основателем христианства? М., 2004, 165). . Но уже через два года после выхода в свет второго издания его работы [11] A. v. Harnack . Marcion: Das Evangelium vom fremden Gott. Eine Monographie zur Geschichte der Grundlegung der katholischen Kirche. Leipzig, 1924. французский исследователь Поль-Луи Кушу, сравнивая восстановленную Гарнаком версию посланий с новозаветной, наглядно продемонстрировал, что краткий текст, опубликованный Маркионом, является изначальным и подлинным, тогда как пространная редакция посланий, вошедшая в Новый Завет, изуродована многочисленными вставками и переделками, иногда полностью разрушающими мысль Павла, и дополнена тремя так называемыми «пастырскими» посланиями, заведомо не имеющими к Павлу никакого отношения [12] P.-L. Couchoud. La premiere edition de St. Paul // Revue de l'histoire des religions, mai — juin, 1926. . Курьезно, но в одном из них — 1 Тим., 6:20 — упомянута опубликованная Маркионом не ранее 144 года книга Антитезы [13] В русском Синодальном переводе «прекословия лжеименного знания». , что не только позволяет достаточно точно датировать пастырские послания, но и характеризует интеллектуальный уровень их сочинителей.

Итак, П.-Л. Кушу доказал, что Маркион был добросовестным собирателем, хранителем и публикатором подлинных посланий апостола Павла. Что касается его книги Антитезы, то она состояла в основном из библейских цитат и стала реализацией полемики Маркиона против пресвитеров римской общины, предлагавших свой вариант христианского вероучения, предусматривавший максимальное смешение христианства с иудаизмом. В сохранившихся маркионитских прологах к посланиям проповедники иудео-христианского синкретизма названы «лжеапостолами» ( falsis apostolis ) и утверждается, что христиане, поверившие их проповеди, приведены «под именем Господа нашего Иисуса Христа» ( sub nomine domini nostri Jesu Christi ) к «Закону и обрезанию» ( in legem et circumcisionem ) или к «Закону и пророкам» ( in legem et prophetas ) [14] A. v. Harnack . Marcion: Das Evangelium vom fremden Gott. Eine Monographie zur Geschichte der Grundlegung der katholischen Kirche. Leipzig, 128*. . Маркион выступал в роли традиционалиста, защищавшего священное наследие апостола Павла и Самого Иисуса от более чем смелого богословского новаторства пресвитеров римской общины. Конфликт между ним и пресвитерами еще обострял тот факт, что в тот период римская община придерживалась позднее осужденного церковными соборами монархианского учения. По крайней мере, римские епископы Виктор, Зефирин и Каллист, возглавлявшие общину уже после изгнания Маркиона, вошли в историю именно как монархиане. Не вдаваясь в тонкости этой очень своеобразной богословской концепции, отметим лишь, что монархиане прямо отождествляли Христа с божеством Яхве и считали их одной единой Личностью. Нетрудно представить, какое впечатление на этих людей должна была произвести проповедь Маркиона.