неизвестен Автор - Евангелие от Марии

Рассмотренный текст подводит к полноте гносиса, где внешнее по отношению к душе раскрывается как ее внутреннее. Победа над внешними властями сливается с ее внутренней победой, освобождением, исчезновением страстей, незнания, забвения. Откры вается перспектива, на которую в тексте указыва ют такие понятия, как;<����покой>,;<����вечность>, <����молча ние>.

Не вполне ясно, о чем идет речь в изучаемом пассаже: об участи души после смерти (так полагают В. Тилль и М. Тардье) или о ее просветлении, когда она, верная гносису, своей отрешенностью от телесных соблазнов оказывается способной достичь состояния, описываемого в документе. Неясность не кажется слу чайной, если вспомнить другой гностический памят ник - Евангелие от Филиппа, где сказано: <����Того, кто получил свет сей, не видят и не смогут схватить. И никто не сможет мучить такого (человека), даже если он обитает в мире, а также, когда он уходит из мира> (изречение 127)

Как следует из этих слов, на том высоком уров не просветленности, о котором говорится в тексте, естественная смерть человека перестает быть решаю щим рубежом. Полнота гносисы доступна человеку, <����даже если он обитает в мире>.

Пассаж из Евангелия от Марии во многом пере кликается и с Апокрифом Иоанна. Еще В. Тилль отметил сходство этих двух произведений в именах властей. На сравнение напрашивается часть апокрифа, посвященная тому, что ожидает души. В обоих памят никах встречаются понятия покоя и молчания, несу щие столь важную смысловую нагрузку. И там и тут говорится о путах забвения и незнании, хотя и в разных планах: апокриф включает это в ответ на вопрос о происхождении судьбы, в евангелии же об этих путах говорит избавляющаяся от них душа.

Как уже было сказано, легенда о Марии Магда лине известна в гностической литературе в разных редакциях. Евангелие от Марии своей сдержанностью по отношению к роли Мар!ли напоминает новозаветную традицию. Тем не менее и в текстах совсем иного толка, на которые ссылается Епифаний, уловимы точки соприкосновения с Евангелием от Марии. На пример, в части <����Панариона>, посвященной ереси гно стиков (они у Епифания выделены наряду с васили дианами, николаитами, карпократианами, керинфиана ми, валентинианами и т. д.), говорится об архонтах семи небес и о том, каким образом <����души спасаются>. <����Душа, исходя отсюда, проходит через этих архонтов и не может не пройти, если не будет сколько-нибудь в полноте знания, или, - добавляет от себя Епифа ний,- лучше сказать, сего незнания, и исполненная им, не избежит рук архонтов и властей> XXVI.10) . Однако дальнейшее разъяснение этого <����знания> (<����незнания>) не напоминает пассажа из Евангелия от Марии. В другом месте Епифаний пишет: <����Под именем же святого ученика Филиппа выдают подложное евангелие; в нем говорится: <����Открыл мне Господь, что душе должно говорить при восхождении на небо и как отвечать каждой из высших сил>; именно гово рит она: <����Познала я сама себя... Я знаю о тебе, продолжает она,- кто ты, ибо принадлежу к выс шим... (ХХVI.13). Но и этот текст, в известной мере ассоциируемый с Евангелием от Марии, перемежается подробностями, не имеющими общего с последним, уводит Епифания к толкованию, не приложимому к коптскому документу.

Пассаж из евангелия располагает к сопоставле ниям не только с гностической традицией. Типологиче ски он в той или иной мере близок памятникам раз ных культур. Тема восхождения души, сопровождаемо го столкновением со злыми силами, проступающее в диалоге разгадывание загадок, форма, тяготеющая к ритмическим эффектам, позволяют смотреть на текст как на цельный, в своих истоках, быть может, восходя щий к обрядам посвящений.

Но вернемся к вопросу, поставленному в начале очерка - о монолитности и гетерогенности апокрифа. Каким бы своеобразным и цельным ни представлялся исследованный выше отрывок, налицо его тесная связь с другими частями памятника. Тема внутреннего очищения человека, организующая пассаж о восхож дении души, напоминает первые поучения в еванге лии - о грехе, болезнях, смерти (7.13 - 8.10) . Слова Спасителя, следующие затем (<����Мой мир, приобретите его себе! Берегитесь, как бы кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря: <����Вот, здесь!> или <����Вот, там!> Ибо Сын человека внутри вас. Следуйте за ним!>) (8.14 - 20) выдержаны в том же ключе, что и пас саж - напряженного внимания к внутренним ценно стям. Эти слова в свою очередь перекликаются с изречениями 2 и 117 Евангелия от Фомы как своей формой, так и содержанием. В одних и тех же словах выражена в начале евангелия мысль о разрешении: <����Все существа, все произведения, все творения пре бывают друг в друге и друг с другом; и они снова разрешатся в их собственном корне. Ведь природа материи разрешается в том, что составляет ее единственную природу> (7.3 - 8),- и в заключительных репликах души из отрывка: <����Меня не познали, я же, я познала, что все подлежит разрешению, будь то вещи земные, будь то небесные> (15.20 - 16.1); <����В мире я была разрешена от мира (вар.: миром) и в отпечатке отпечатком свыше> (16.21 - 17.3).