Сергей Фудель: Записки о Литургии и Церкви

Литургия стоит в центре христианства, а в центре литургии — «Агнец, закланный от создания мира» (Откр. 13, 8), или, как в другом месте сказано, «предназначенный еще прежде создания мира» (1 Пет. 1, 20). Конечно, эти слова непостижимы, но пройти мимо них мы не можем. Тайна христианства начинается с вопроса о его начале. «Он {Бог} столько познается нами, — пишет преп. Симеон Новый Богослов, — сколько может кто увидеть безбрежного моря, стоя на краю его ночью с малою в руках зажженною свечою» [3] Симеон Новый Богослов. Слова. М., 1890. Вып. 2. С. 100 (далее: Слова. — Ред.). . Это даже для разума, уже просвещаемого благодатью. Но трудность постижения божественного мира не дает нам основания для отрицания того, чего мы не постигаем или не хотим постичь. «Если будем все измерять своим разумением, — пишет Василий Великий, — и предполагать, что непостижимое для рассудка вовсе не существует, то погибнет награда веры. За что же еще нам стать достойными блаженств, какие сообщаются для нас под условием веры в Невидимое, если верим тому только, что очевидно для рассудка?» [4] Св. Василий Великий. Творения. СПб., 1911. Т. 1. С. 510. Рассудочная вера — это вера не апостольская, а все та же кантовская «религия в границах одного только разума», для которой все понятно или же должно быть понятно и которая старается в наше время создать веру, приспособленную к неверию, христианство, в общем не возражающее против не–христианства.

Многие святые начиная с I века ощущали божественную предысторию христианства. «Сие имя спасительное — Иисус — прежде всех веков в Тройческом совете было предуготовано. Сила имени Иисусова в Совете Предвечном, как в сосуде, была сокрываема», — пишет св. Димитрий Ростовский [5] Св. Димитрий Ростовский. Четий Минеи на 1 января. . «Прежде солнца пребывает имя Его», — возглашает церковнослужитель во время чтения Апостола на Благовещение [6] 2–й стих Аллилуария. — Ред. , т. е. именно в тот день, когда поется: «Совет превечный открывая, Тебе, Отроковице» (стихира на «Господи воззвах»), когда воспоминается принесение человеческого имени Иисуса с неба ангелом пречистой Деве (Лк. 1, 31).

Говоря об определении Церкви апостолом Павлом как о «великой благочестия тайне» (1 Тим. 3, 16), которая в том, что «Бог явился во плоти» (там же) и этой плотью — телом Божиим — сделалась Церковь, еп. Феофан Затворник пишет: «Сущность веры нашей сокровенна и по причине непостижимости ее действия в нас. Зародилась она («тайна благочестия») в тайне Триипостасного Бога прежде век» [7] Еп. Феофан. Толкование пастырских посланий св. апостола Павла. М., 1894. С. 311. . Только поняв Церковь как сотворенную «прежде всего» (св. Ерма) [8] Пастырь Ерма // Писания мужей апостольских / Пер., введ. и примеч. прот. П. Преображенского. СПб., 1895. С. 166 (далее: Писания мужей апостольских. — Ред.). , как «Премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей» (1 Кор. 2, 7), можно в нее действительно поверить. Поверить в нее нам дано не как в человеческую организацию, а только как в Богочеловеческое Существо, имеющее своим началом Божественную до–временность.

Но Церковь прежде всего или больше всего — это литургия. Поэтому «литургия вечна. Агнец заклан в недрах Святой Троицы» (архимандрит Киприан) [9] Архимандрит Киприан (Керн). Евхаристия. Париж, 1947. С. 231 (далее: Евхаристия. — Ред.). .

Все священнодействие {литургии}, — пишет митрополит Солунский Николай Кавасила (XIV век), — есть как бы один образ Единого Тела и Царства Спасителева (т. е. Церкви)… Церковь указуется Тайнами не как символами, но как сердцем указуются члены (тела), как корнем дерева — отрасли и, как сказал Господь, как виноградной лозой — ветви, ибо здесь не одинаковость только имени и не сходство подобия, но тождество дела, так как Тайны суть Тело и Кровь Христа» [10] Цит. по: Черемухин П. А. Учение о Домостроительстве спасения в византийском богословии:(еп. Николай Мефонский, митр. Николай Кавасила и Никита Акоминат) // Богословские труды. 1964. № 3. С. 185 (далее: Богословские труды. — Ред.). . Он же пишет: «Если бы кто мог увидеть Церковь Христову в том самом виде, как она соединена со Христом и участвует в плоти Его, то увидел бы ее не чем иным, как только Телом Господним» [11] Там же. С. 180. . А литургию так определяет св. Игнатий Богоносец: «Евхаристия есть плоть Спасителя нашего Иисуса Христа, которая пострадала за наши грехи» [12] Св. Игнатий Богоносец. К смирнянам // Писания мужей апостольских. С. 304–305. . Церковь — в том, что «Бог явился во плоти», в страдающем человеческом теле, Церковь — это вочеловечение Бога. Бог, не оставляя Своего Божественного естества, вошел в мир, в естество человеческое. С этого началось христианство в истории, и вся его суть — в подражании ему, этому выхождению Бога, но лишь в обратном направлении: Бог сходит с неба на землю, делается человеком; человек в христианстве выходит навстречу своему Богу — из своего человеческого, «слишком человеческого» естества выходит в мир Божественный. «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом», — это обычная и постоянная формула святых.