Иоанн Мейендорф - Брак в православии

Мы уже говорили, что непрерывная каноническая и литургическая традиция Церкви утверждает: второй брак совершенно непозволителен для христианина; он только терпим по снисходительности к человеческой слабости (1 Кор. 7, 9). Мужчина или женщина имеют, в виде исключения, возможность вступить во второй брак во Христе, если их первый союз был ошибкой (так как даже церковное благословение не всегда может магически исправить ошибку человека).

Святой Василий Великий в своем четвертом правиле говорит, что вступающие во второй брак после смерти жены или развода должны понести епитимию — то есть быть отлучены от причастия — на срок от одного до двух лет. Третий брак влечет за собой епитимию на три, четыре и даже на пять лет. «Таковой брак, — пишет святой Василий, — мы не рассматриваем в качестве брака, но многоженства или, скорее, блуда, который требует наложения епитимий» (там же).

Ясно, что христианский брак, во времена святого Василия совершавшийся через Евхаристию, не мог быть так заключен в случае отлучения от причастия, и потому вторые и третьи браки были только гражданскими соглашениями. Лишь после годичной епитимий брачные пары допускались в число верных к участию в причащении, а их брак признавался христианским.

Нормы, составленные святым Василием, проводились в жизнь по крайней мере до IX века, о чем свидетельствуют святой Феодор Студит (759–826) и святой Никифор, патриарх Константинопольский (806–815). «Те, которые вступали во второй брак, — пишет святой Никифор, — не венчались и не допускались к Честным Тайнам до двух лет; те, которые вступали в третий брак, отлучались на пять лет» (правило 2). Не столько строгость самих правил заслуживает внимания — в общем, отлучение от причастия в древней Церкви практиковалось гораздо шире, чем сейчас, — сколько стремление Церкви сохранить абсолютную уникальность христианского брака.

Только после отделения брачного обряда от Литургии Церковь стала проявлять большую снисходительность ко вторым и третьим бракам, оставив в силе вышеупомянутое правило относительно причастия. В «Канонических ответах» митрополита Ираклийского Никиты мы читаем: «Строго говоря, на тех, кто вступал в брак вторично, венцы не возлагались, но Великая Церковь (т. е. Константинопольская) обычно этих определений не придерживалась; она терпимо относилась к тому, что брачные венцы возлагались на главы таких пар… Они, тем не менее, должны были воздержаться от принятия Святых Тайн в течение двух лет».

В нашем современном требнике «Последование о двоебрачных» во многом отличается от обычного чина. Это не более чем краткое изложение обручения, которое не начинается обычным возглашением «Благословенно Царство…» (указывающим на связь брака и Евхаристии). Обычные молитвы заменены другими — покаянного характера: «Господи Иисусе Христе, Слове Божий, вознесыйся на честном и животворящем Кресте и еже на ны рукописание растерзавый и насилия диаволя избавлей нас, очисти беззакония рабов Твоих: зане зноя и тяготы дневныя и плотского разжения не могуще понести, во второе брака общение сходятся: яко же законоположил еси сосудом избрания Твоего Павлом Апостолом, рекий нас ради смиренных: лучше есть о Господне посягати, нежели разжизатися.» [13] Servise book of the Holy Ortodox–Catholic apostolic lharep, crip. J. F. Hepgood, испр. изд. Brooklyn, N. Y. 1956. P. 305.

Второй брак (продиктованный снисходительностью к земным человеческим вожделениям) допускался только до тех пор, пока сохранялась эта идеальная норма вечного союза во имя Христа и согласие с законами будущего божественного Царства. Это и есть тот положительный идеал, который последовательно провозглашался канонами и литургией (а не абстрактно–юридическим понятием нерасторжимости). Практически эта пастырская «икономия» простирается до третьего брака, а четвертый формально запрещается. В правилах святого Василия и святого Никифора, приведенных выше, о четвертом браке не упоминается вовсе, даже как о предполагаемой возможности. Известный случай с императором Львом VI Мудрым (886–912), вызвавший долгие споры и даже раскол, закончился изданием «Тома единения»( 920 г .), который запретил четвертый брак, разрешив, однако, третий, но ограничив его сорокалетним возрастом.

Установление возможности трех браков для христианина не могло, очевидно, иметь какого–либо богословского обоснования. Это установление носит чисто дисциплинарный характер и определяется «икономией», которая вовсе не является, как нередко ошибочно думают, широкой дверью к бесчисленным компромиссам. Это действительно положительная христианская дисциплина. Земные нужды «ветхого человека» могут быть рассмотрены и даже приняты во внимание, и — как меньшее из зол — удовлетворены; но само человеческое спасение требует от человека умения преодолевать уже в мире сем все то, что не имеет отношения к Царству Божию.