Иоанн Мейендорф - Византия и Московская Русь

Однако в XIII веке продолжал существовать один очень важный институт, который не поддавался общему процессу разложения и оставался мощным средством объединения: это был православный Константинопольский патриархат. В 1204 году, когда 13 апреля крестоносцы ворвались в город, правящий патриарх Иоанн X Каматерос укрылся во Фракии, в Дидимотихе, где латинское господство вскоре было свергнуто местной греческой знатью, призвавшей на помощь болгар. [51] Nicetas Chomates, Historia, ed. Bonn, pp. 784, 837. 14 апреля 1205 года болгарский царь Калоян разгромил латинян у Адрианополя. Калоян, заклятый враг новых хозяев Константинополя, тем не менее номинально признал духовный примат папы: 7 ноября 1204 года римский кардинал посвятил в Тырново болгарского архиепископа Василия, а Калоян получил от папы королевскую корону. Вряд ли укрывавшийся в Болгарии патриарх Иоанн сочувствовал этому. Возможно, что именно политический оппортунизм Калояна был одним из решающих факторов, заставивших византийскую церковь искать опору для выживания не в Европе, а в Азии. После смерти Иоанна Каматероса (1206 год) патриарший престол оставался вакантным в течение почти двух лет, и новый патриарх, Михаил Авториан, был избран не в Болгарии, а в Никее (1208 год), вслед за чем последовала императорская коронация «деспота» Никеи Феодора Ласкариса. [52] 65, с. 5–11, 28, 35.

Это событие оказалось решающим для возвышения Никейского царства: коронация правящим патриархом удостоверяла законность императорского титула. [53] Ср. 108. Избирая Никею в качестве местопребывания изгнанного патриарха, церковные иерархи, которых, безусловно, переманивали по крайней мере еще две страны — Эпир и Болгария, — фактически определяли будущее византийской цивилизации.

Наконец, того ореола законности обретенной власти, который теперь окружал императора Никеи, не хватало Феодору Ангелу, коронованному не патриархом, а архиепископом Охридским после взятия Феодором Фессалоник (1224 г.). Законная преемственность власти оставалась в XIV веке важным обстоятельством и для Византии, и для Руси.

У нас нет достаточных сведений об избрании в Никее патриарха в 1208 году. Важную роль в этом событии играли политические таланты Феодора Ласкариса. В любом случае, выборы получили широкую церковную поддержку и признание даже вне территорий, контролировавшихся Никеей. Новый патриарх немедленно взял в свои руки власть и контроль над административным аппаратом церкви, в том числе — над отдаленными митрополиями, входившими в его юрисдикцию, — в Трапезунде и на Кавказе, в России и на Балканах. Слабость политической базы компенсировалась дипломатической гибкостью. Патриарх, например, понимал, что прямое административное управление болгарами и сербами невозможно, так как византийцы не имеют больше военного контроля на Балканах. Правители Болгарии и Сербии легко могли выторговать церковную независимость у греков, а при необходимости и у пап. Смиряясь перед неизбежным, никейский патриарх в 1219 году рукоположил св. Савву автокефальным епископом Сербским, а в 1235 году признал права болгарского патриарха в Тырново. Не так давно византийцы добровольно ни за что не пошли бы на такие уступки, но у изгнаннической Никейской империи не было другого выхода. Пока, благодаря этим широким жестам, она получала существенные преимущества: признание своей собственной канонической законности и почетного первенства у болгар и сербов, прекративших опасные сношения с папой Римским. Ниже мы увидим, что такая же гибкая церковная политика принесла и в России не менее положительные для Византии результаты.

В истории подробно описано, как благодаря выдающимся правителям политически и экономически укреплялась Никейская империя. В 1261 году это привело к освобождению Константинополя. Реставрация была бы невозможна, если бы в период латинского завоевания (1204–1261 гг.) не продолжало существовать «византийское содружество», основанное на прочных религиозных и культурных связях, а также на гибкости административных институтов.

В 1261 году, после освобождения греками Константинополя, императору Михаилу VIII Палеологу (1259–1282 гг.), который узурпировал никейский престол, удалось короноваться вторично в Святой Софии. Он стал вдохновителем и первой жертвой блестящей, но часто противоречивой и самоубийственной дипломатической игры с востоком и западом, направленной на выживание освобожденной столицы. Чтобы предотвратить угрозу со стороны Карла Анжуйского, норманнского повелителя Сицилии, активно готовившегося к восстановлению латинской власти на Босфоре, он начал с папством переговоры о соединении церквей, что лишило бы всяких оправданий новое нападение крестоносцев на Константинополь. Чтобы достичь этой цели, он сначала сам принял римскую веру, исповедав ее в личном заявлении, составленном латинскими богословами, а потом велел своим послам подписать постановления Лионского собора 1274 года. Наконец, он возвел Иоанна Векка, сторонника этого союза, на патриарший престол. Это вызвало ожесточенную внутреннюю борьбу в Византии и только на время отклонило угрозу со стороны Карла Анжуйского. Сицилийская угроза была со временем нейтрализована не папством, а другим союзником Михаила, Педро Арагонским, и мятежом в Сицилии, — тогда во время известной «сицилийской вечерни» была вырезана вся норманнская знать (1282 год).